Какой невежественный лекарь!
Какое грубое знахарство!
Чего и ждать, когда лекарство
Изготовлял такой аптекарь!
Какой невежественный лекарь!
Какое грубое знахарство!
Чего и ждать, когда лекарство
Изготовлял такой аптекарь!
Сталь подчиняется покорно:
Её расплющивает молот,
Её из пламенного горна
Бросают в леденящий холод.
И в этой пытке,
И в этой пытке,
И в этой пытке многократной
Рождается клинок булатный!
Вот как моё пытают сердце:
Воспламеняют нежным взглядом,
Но стоит сердцу разгореться
Надменным остужают хладом.
Сгорю ли я,
Сгорю ли я,
Сгорю ли я в горниле страсти
Иль закалят меня напасти?
— Поди сюда, Тристан!
— Спешу услышать повеленья, хоть и стыжусь своих штанов. Ваш секретарь, мой благодетель, уже давненько на мели. А плохо, если кабальеро лакея держит замухрышкой.
— Так госпоже не отвечают!
— Но ваша милость забывает, что господин отныне я!
— А кто же я?..
— Моя жена. И слушаться меня должна.
— Скажите, что Вы говорили? Как признаются в нежной страсти мужчины женщинам?
— Как всякий, кто обожает и вздыхает, приукрашая сотней врак одну сомнительную правду.
Но только я в недоумении. Я не слыхал, чтобы любовь могла от ревности зажечься. Родится ревность от любви.