... Ты знаешь, кто это? — обратился он к брату, указывая на господина в поддевке, — это господин Крицкий, мой друг еще из Киева, очень замечательный человек. Его, разумеется, преследует полиция, потому что он не подлец.
Когда ты трудишься, любя труд, ты в нем найдешь для себя награду.
Он сердился на всех за вмешательство именно потому, что он чувствовал в душе, что они, эти все, были правы.
Я никогда не была строга и нетерпима. Мне просто некогда.
Я ничего не открыл. Я узнал только то, что я уже знал.
Никто не доволен своим состоянием, и всякий доволен своим умом.
– Может быть, вы и не желали со мной видеться, – сказал Сергей Иваныч, – но не могу ли я вам быть полезным?
– Ни с кем мне не может быть так мало неприятно видеться, как с вами, – сказал Вронский. – Извините меня. Приятного в жизни мне нет.
Передайте вашей жене, что я люблю её, как прежде, и что если она не может простить мне моё положение, то я желаю ей никогда не прощать меня. Чтобы простить, надо пережить то, что я пережила, а от этого избави её бог.
Школы не помогут, а поможет такое экономическое устройство, при котором народ будет богаче, будет больше досуга, — и тогда будут и школы.
— Женщины, видишь ли, это такой предмет, что, сколько ты ни изучай её, всё будет совершенно новое.
— Так уж лучше не изучать.
— Нет. Какой-то математик сказал, что наслаждение не в открытии истины, но в искании её.
Туда! — говорила она, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок... — Туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя.
Cлайд с цитатой