Ты был рок-звездой,
А теперь — продавец-консультант.
А я за плитой
Оплакиваю твой талант,
И слёзы кипят на сковороде.
Ну зачем ты улыбнулся мне тогда,
В 17 лет,
Когда я была ещё так молода...
Хочешь — уходи, хочешь — улетай,
Я открою окно.
Там шумит дождь, отдай ему
Своё тепло.
Может он поймёт, может он простит,
Мне теперь всё равно.
Вот бы позабыть имя твоё.
Слова пусты, остались только формы,
Их содержание сомнительно, а смысл спорный.
Бухой упорно пытаюсь все заснуть в уборной,
На мониторе с твоим фото параллельно порно.
Голодным должен быть художник или поэт,
И я голодный, хрен пойми во что одет,
Несу размеренным гудкам в трубке этот бред,
Надеясь, что у тебя с собой телефона нет.
Чем выше заберешься,
Тем больнее упадешь.
Чем больше грезишь о том, как летаешь.
Тем больше кажется, что ползешь.
Раньше смысл был в пространстве,
В вариантах вокруг нас.
В 8:30 влазя в транспорт,
Думаешь — ну кто бы спас?
Ещё во мне умерли Ингви, Честер из Линкин Парка,
Это исповедь панка, я — кладбИще музыкантов!
И скрипач поклонится и прижмет к груди скрипку. Помня наизусть, пальцами — как неповторимо, как пронзительно больно отдается в тонких пальцах дрожь струн.
Мой менеджер Катя мне обещает:
Сегодня народу придёт тысяч пять.
Ну да, за плечами сто фестивалей,
Пора уже свой Олимпийский собрать.
Но время концерта всё ближе и ближе,
А у входа тусит лишь один пьяный бомж.
И даже если убиться, если нажраться,
На пять тысяч людей он совсем не похож.
Где мой райдер, где моё бухло?
Я хедлайнер, что не знал никто?
Где же люди, где мой стадион?
Слышу краем уха: «Вот уж пафосный гандон!»
Мне надоело, что тебе всё время сносит башню,
Так было весело, пока не стало страшно.
Наматывая на кулак мои нервы, ты говорила, что я
Не последний и не первый.
Расшатанная психика, искусанные губы,
Я всё гадал — она так издевается или любит?
И в разрушении себя коснулся самого дна.
Теперь сижу и думаю: «Иди-ка ты на…»
И как только пальцы струн начнут касаться,
Захочу вновь быть живым, не притворяться,
Писать стихи так, будто они предсмертные,
Выводы делать опрометчивые, в корне неверные,
Туда вернуться, где каждый день озарение
И есть лишь наша железобетонная точка зрения.
Cлайд с цитатой