Этот волк скорее нажрется, если мы не будем ему сопротивляться.
Кошка полна тайны как зверь; собака проста и наивна, как человек.
Этот волк скорее нажрется, если мы не будем ему сопротивляться.
Ближе — прислонившись ко мне плечом — и мы одно, из нее переливается в меня — и я знаю, так нужно. Знаю каждым нервом, каждым волосом, каждым до боли сладким ударом сердца. И такая радость покориться этому «нужно». Вероятно, куску железа так же радостно покориться неизбежному, точному закону — и впиться в магнит. Камню, брошенному вверх, секунду поколебаться — и потом стремглав вниз, наземь. И человеку, после агонии, наконец вздохнуть последний раз — и умереть.
Сопротивление уступает покорности; покорность рождает зависимость.
(Сопротивление уступает место смирению, смирение переходит в зависимость.)
Ненависть, незнание , если бы можно было обратиться к совести, а не к убеждениям, то, я думаю, взаимопонимание не оказалось бы невозможным; и это было бы немало.
Ничто не уродует человека так страшно, как уродует его терпение, покорность силе внешних условий.