Москва-дискотека,
Горячие танцы,
Работают только одни иностранцы:
Молдовано, Романо, Азербайджано.
Завтра начальник начислит зарплату,
Завтра я сказочно стану богатым,
Узбеко, Таджико,
По устам течёт аджика!
Цветомузыкой горят сварочные дуги,
Завтра спляшет всё страна,
Гастарбайтер-буги!!!
Заплатили мало!
Накормили плохо!
Обманул на стройке,
Прораб Серёга.
Воинствующие гомосексуалы стараются протолкнуть идею о своей нормальности, изображая из себя жертв дискриминации, апеллируя к чувствам сострадания, справедливости и к инстинкту защиты слабых, — вместо того, чтобы убеждать путем рациональных доказательств. Это показывает, что они сознают логическую слабость своей позиции, и пытаются это компенсировать страстной, эмоциональной проповедью. Дискуссия, основанная на фактах, с людьми такого типа почти невозможна, поскольку они отказываются считаться с любым мнением, не совпадающим с их представлением о нормальности. Однако верят ли они сами в это в глубине своего сердца?
Я человек черный, Лейто. Я только и вижу, что эти стены защищают нас как крепость. Они исключили нас из своего общества, а мы создали свое, более прочное, и оно функционирует. И честно говоря, я лучше буду королем в этом маленьком царстве, чем дыркой в заднице их империи.
— Поверить не могу, что это не сон...
— Не сон! Так что зайдите в дом и заберите зуб.
— Нет, нет! Я туда не пойду!... Почему бы тебе не зайти?
— О, не моё это дело!
— Не твоё, как же? Ты же фея. Вот и сходи туда за зубом.
— Я не крылатая фея, я фея-куратор. И это дело куда более ответственное! Я раскладываю бумаги по конвертам, это непросто!
— А, и до других дел не допускают.
— Это не так!
— Только бумажная возня.
— Ладно, признаю! Да, у нас на работе дискриминация бескрылых фей!
— Ах-ха-ха-ха!
— Очень смешно. Лучше скажите, как проникните за зубом.
— На крыльях любви!
— Гениально. А серьёзно?
— На крыльях мечты?
— Да, это очень-очень смешно! Но как вы заберёте зуб?
— С какого крыла дома начать?
— Увеличим срок?
— Нет! Нет, нет. Вот этого мне совсем не надо! Какие предложения, Эйнштейн?! Летать не могу, как же быть?
— Может, уменьшиться и пролезть в щёлочку под дверью?
— Конечно! Уменьшиться и пролезть! Так поступил бы любой в этой ситуации!
Ко мне должны относиться, как к остальным пациентам, но никто тут мне не доверяет. Другим можно ездить в фургоне на экскурсии, а мне — нет. Я вынужден сидеть здесь. И меня бесит, что они так настойчиво зовут меня Билли.
And that one in the spotlight, he don't look right to me.
Get him up against the wall. — 'Gainst the wall!
And that one looks Jewish, and that one's a coon.
Who let all this riffraff into the room?
There's one smoking a joint, and another with spots!
If I had my way, I'd have all of you shot!
Лада Седан! Баклажан! Баклажан!
Ярче солнца блестит фантастический цвет.
Валиком красил дизайнер Ахмед!
Выхлопной трубой дурманит,
Все в космическом тумане!
Ненавижу, когда притесняют по признаку расы, религии или ориентации. Раз это происходит в моей стране, то считайте что я еврейка, атеист и гей.
— У меня был прадед. Он мечтал служить во флоте. Хотел стрелять из больших пушек на толстозадом корабле-линкоре. А ему говорят: «Фигушки. На линкоре у тебя может быть только одна должность — кок». И было это не в каком-то лохматом году. Дело было в ВМС Соединенных Штатов где-то в середине второй мировой войны. И знаешь, чем они это обосновали? Ну, по какой причине мой прадед не может защищать свою страну? Негры, мол, ночью не видят! Плохо со зрением ночью!
— Прямо не верится что-то, МакКул. Но сейчас, слава Богу, другие времена.
— Ой ли? Так что я понимаю, что с тобой происходит, О'Нилл. Ты для них вроде как ниггер, который хочет выпендриться. Наверно, ты возникла слишком рано. Только и всего.
ВАЗ – гранёный алмаз!
Фары в ночи, как орлиный глаз.
1600 километров в час -
Космической кары нейтронный фугас!
ВАЗ, костюм «Adidas» -
Доспехи богов галактических трасс.
Ja! Was ist los? Was ist das?
Враг ослеплён светом белых лампас!
Лада Седан! Баклажан!
Лада Седан! Баклажан!
Cлайд с цитатой