Если впереди нас ждёт нечто важное или захватывающее, мы должны воспитывать в себе искусство медлить.
Мы больше не живем в спокойном настоящем, а все время стараемся подготовиться к будущему.
Если впереди нас ждёт нечто важное или захватывающее, мы должны воспитывать в себе искусство медлить.
Мы больше не живем в спокойном настоящем, а все время стараемся подготовиться к будущему.
Если вам доводилось в сильном расстройстве смотреть кинокомедию, вы знаете, что наслаждаться ею в такой момент очень трудно. Более того, случись вам через много лет снова посмотреть тот же фильм, вы, возможно, опять не сможете смеяться, потому что каждый эпизод будет напоминанием о грусти, которую вы испытывали при первом просмотре.
В конце концов, всякий текст (как я уже писал) — это ленивый механизм, требующий, чтобы читатель выполнял часть работы за него. Текст, в котором излагалось бы всё, что воспринимающему его человеку надлежит понять, обладал бы серьёзным недостатком — он был бы бесконечен.
Я считаю, что, помимо прочих важных эстетических соображений, мы читаем романы вот почему: они дарят нам уютное ощущение, будто мы оказались в мире, где понятие правды бесспорно, тогда как настоящий мир — место куда менее надёжное.
В общем, легко понять, почему нас так притягивает литература. Она даёт возможность неограниченного применения наших способностей к перцептуальному восприятию мира и к воссозданию прошлого. У литературы та же функция, что и у игры. Играя, дети научаются жизни, поскольку воспроизводят ситуации, в которых могут оказаться, повзрослев. А мы, взрослые, через литературу упражняем свои способности структурировать прошлый и настоящий опыт.
Читая литературный текст, мы бежим от тревоги, одолевающей нас, когда мы пытаемся сказать нечто истинное об окружающем мире.
Я отказываюсь верить в гадания и прочую чепуху. Откуда они могут знать о будущем? По какой формуле вычисляют? Суеверные люди слишком жалкие. И все эти гадалки и прочие, это те, кто наживается на человеческой неуверенности.
И каждый рисовал себе картину счастливого будущего по-своему, в зависимости от того, чего был лишён в настоящем.
Если говорить о будущем, я бы хотела, чтобы люди в нём не боялись обсуждать друг с другом то, что действительно важно.