В общем, легко понять, почему нас так притягивает литература. Она даёт возможность неограниченного применения наших способностей к перцептуальному восприятию мира и к воссозданию прошлого. У литературы та же функция, что и у игры. Играя, дети научаются жизни, поскольку воспроизводят ситуации, в которых могут оказаться, повзрослев. А мы, взрослые, через литературу упражняем свои способности структурировать прошлый и настоящий опыт.
Помедлить — не значит терять время: мы часто останавливаемся подумать, прежде чем принять важное решение.
Я считаю, что, помимо прочих важных эстетических соображений, мы читаем романы вот почему: они дарят нам уютное ощущение, будто мы оказались в мире, где понятие правды бесспорно, тогда как настоящий мир — место куда менее надёжное.
Если вам доводилось в сильном расстройстве смотреть кинокомедию, вы знаете, что наслаждаться ею в такой момент очень трудно. Более того, случись вам через много лет снова посмотреть тот же фильм, вы, возможно, опять не сможете смеяться, потому что каждый эпизод будет напоминанием о грусти, которую вы испытывали при первом просмотре.
В конце концов, всякий текст (как я уже писал) — это ленивый механизм, требующий, чтобы читатель выполнял часть работы за него. Текст, в котором излагалось бы всё, что воспринимающему его человеку надлежит понять, обладал бы серьёзным недостатком — он был бы бесконечен.
Я убеждён, что даже в самом жалком сочинении мне попадается зерно если не истины, то хотя бы занимательной неправды...
Читая литературный текст, мы бежим от тревоги, одолевающей нас, когда мы пытаемся сказать нечто истинное об окружающем мире.
Что значило рассчитывать на читателя, способного преодолеть первую тернистую сотню страниц? Это именно и значило написать такую сотню страниц, посредством которой выковывается читатель, способный постичь остальные страницы.
Писать и рассказывать — разные вещи, все равно что яблоки и апельсины. Те, кто умеет рассказывать, обычно не умеют писать. Если ты веришь, что люди, умеющие писать книги, хорошо говорят, значит, ты никогда не видела по телевизору, как заикается и мямлит писатель.
Чтение всегда было смыслом ее жизни, необходимостью, поддержкой. Шарлотта читала не только для того, чтобы получить информацию, не только для развлечения и времяпрепровождения – она к каждой книге подходила как бы ментально невинной, ждала от нее откровения... У нее было много причин для чтения. Она читала для того, чтобы каждый раз заново открывать для себя, что хорошо и что плохо; читала, чтобы проверить, так ли все у других, как у нее, а когда вдруг понимала, что не так, снова читала – чтобы выяснить, что же она пропустила. Она читала и постепенно начинала понимать, что это значило – быть французом или русским в Х1Х веке, богатым ньюйоркцем тогда же или покорителем Среднего Запада. Она читала, чтобы научиться не быть Шарлоттой, выйти из тюрьмы собственного «я», расширить его границы, приобрести новый опыт.
Cлайд с цитатой