... долгая печаль не в природе человеческой, особенно, женской.
Ничто так не воспламеняет любви, как ободрительное замечание постороннего. Любовь слепа и, не доверяя самой себе, торопливо хватается за всякую опору.
... долгая печаль не в природе человеческой, особенно, женской.
Ничто так не воспламеняет любви, как ободрительное замечание постороннего. Любовь слепа и, не доверяя самой себе, торопливо хватается за всякую опору.
Любовь может возвысить человеческую душу до героизма, вопреки естественному инстинкту, может подтолкнуть человека к смерти, но она хранит и боязнь печали.
Ее больше мучило предчувствие страдания, ведь уйти из этого мира — это значит не только упасть в ту пропасть, имя которой — неизвестность, но еще и страдать при падении.
Печаль над садом...
Ты выглядишь огорчённой.
Ты отпустила мою руку,
Как если бы ничего
Не было этим летом, и это конец.
Цветы больше не источают ароматов,
Их уносит вслед друг за другом
Убийца-время.
Печаль над садом...
У меня чувство, будто это конец.
Я внезапно ощущаю тебя
Столько далекой,
Ты потерялась на этом пути,
Ты напрасно пытаешься заставить меня поверить,
Что любовь вернётся назад -
Ближайшим летом.
... любовь всегда сопровождалась мучительной болью, огромной радостью и глубокой печалью.
Не только первый пух ланит
Да кудри русы молодые,
Порой и старца строгий вид,
Рубцы чела, власы седые
В воображенье красоты
Влагают страстные мечты.
В любви богинь одни печали,
Один обман мы все встречали,
Кто жаждет подлинной любви -
В простых сердцах её лови.
Как рано мог уж он тревожить
Сердца кокеток записных!
Когда ж хотелось уничтожить
Ему соперников своих,
Как он язвительно злословил!
Какие сети им готовил!
Но вы, блаженные мужья,
С ним оставались вы друзья:
Его ласкал супруг лукавый,
Фобласа давний ученик,
И недоверчивый старик,
И рогоносец величавый,
Всегда довольный сам собой,
Своим обедом и женой.