Шевалье де Мезон-Руж

Любовь, когда ты держишь

нас в своих руках,

Сказать «прощай» не можем мы

никак.

— Гражданин Сансон, я не прочитал тебе четверостишье, взамен предлагаю тебе каламбур.

Сансон привязал его к доске.

— Так вот, — продолжал Лорэн, — когда умираешь, положено что-то крикнуть. Раньше кричали : «Да здравствует Король!», но короля больше нет. Потом кричали : «Да здравствует Свобода!», но и свободы больше нет. Поэтому — «Да здравствует Симон!», соединивший нас троих.

И голова благородного молодого человека упала рядом с головами Мориса и Женевьевы!

Кто может быть уверен в других, когда никто не уверен в самом себе?

Такова уж живительная сила любви. Она оживляет сердца, даже казавшиеся мертвыми, для любых проявлений жизни, она заполняет пустоты души, пробуждает в ней ликующую жизнь, полную надежды и счастья. Чувство это захватывает любящего до конца, ослепляет его. Ничего и никого он уже не видит, кроме любимой.

Почему нет окошечка в каждом человеческом сердце, чтобы всякий смог видеть, что там происходит!

У женщин есть такая особенность: настоящее почти всегда может стереть у них следы прошлого и угрозы будущего.

У глупых низменных натур ярость проявляется таким же отвратительными признаками, как и опьянение.

— Прощай, — сказал он, — таинственная красавица. Ты обошлась со мной, как с ребенком или дураком. Действительно, разве пришла бы она туда со мной, если бы там жила?! Нет! Она лишь пролетела там, как лебедь над смрадным болотом. И подобно следу птицы в воздухе, ее след невидим.