Мир редко позволяет красивой женщине голодать.
Чем меньше ты их замечаешь, тем сильнее они тебя преследуют. В женщинах есть что-то извращенное... В глубине души они все – мазохистки.
Мир редко позволяет красивой женщине голодать.
Чем меньше ты их замечаешь, тем сильнее они тебя преследуют. В женщинах есть что-то извращенное... В глубине души они все – мазохистки.
Когда в мир является Человек, мир наваливается на него и ломает ему хребет. Он не может жить среди этих все еще стоящих, но подгнивших колонн, среди этих разлагающихся людей. Наш мир – это ложь на фундаменте из огромного зыбучего страха. Если и рождается раз в столетие человек с жадным ненасытным взором, человек, готовый перевернуть мир, чтобы создать новую расу людей, то любовь, которую он несет в мир, превращают в желчь, а его самого – в бич человечества. Если является на свет книга, подобная взрыву, книга, способная жечь и ранить вам душу, знайте, что она написана человеком с еще не переломанным хребтом, человеком, у которого есть только один способ зашиты от этого мира – слово; и это слово всегда сильнее всеподавляющей лжи мира, сильнее, чем все орудия пыток, изобретенные трусами для того, чтобы подавить чудо человеческой личности.
Из книги, даже самой плохой, всегда можно что-нибудь почерпнуть, a ***а — это, знаешь ли, пустая трата времени.
Я начал разыгрывать из себя полного кретина, что здесь очень ценилось. Иногда я подходил к старшему корректору и, чтобы польстить ему, спрашивал значение того или другого слова. Мое единственное несчастье состояло в том, что я знал слишком много. Это вылезало наружу, несмотря на все мои старания.
Либо это была очень хитрая женщина, либо очень наивная — иногда трудно отличить одно от другого.
– Мне хочется отдаться женщине целиком… – старается он объяснить.
– Мне хочется, чтобы она отняла меня у самого себя… Но для этого она должна быть лучше, чем я; иметь голову, а не только п… Она должна заставить меня поверить, что она нужна мне, что я не могу жить без нее. Найди мне такую бабу, а? Если найдешь, я отдам тебе свою работу. Тогда мне не нужна ни работа, ни друзья, ни книги, ничего. Если только она сумеет убедить меня, что в мире есть что-то более важное, чем я сам.
Может быть, и приятно знать, что женщина умна, но литература вместо горячего тела — это не то блюдо, которое следует подавать в постели.
С трибуны вождь своё долдонит
И мир вздымает на дыбы,
А я, припав к твоей ладони,
Пью линию своей судьбы.
Гремят проклятья из эфира,
Газеты нагоняют страх,
А я читаю судьбы мира
В твоих распахнутых глазах.
Предотвратят разгул кровавый,
Спасут всё сущее вокруг
Лишь этих губ изгиб лукавый,
Лишь нежность этих слабых рук.
Какая прелесть — ты сохранил эту очаровательную способность удивляться миру! Хм, обычно она присуща только детям, бедным рыцарям и недоумкам.
Самые застенчивые девушки являются в полуобнаженном виде, если этого требует мода, и даже увядшие, старые женщины не отваживаются воспротивиться такой заповеди, как бы умны и хороши ни были они в других отношениях.