Либо это была очень хитрая женщина, либо очень наивная — иногда трудно отличить одно от другого.
У нее был немецкий рот, французские уши и русская задница. ***а — интернациональная.
Либо это была очень хитрая женщина, либо очень наивная — иногда трудно отличить одно от другого.
У нее был немецкий рот, французские уши и русская задница. ***а — интернациональная.
Может быть, и приятно знать, что женщина умна, но литература вместо горячего тела — это не то блюдо, которое следует подавать в постели.
Из книги, даже самой плохой, всегда можно что-нибудь почерпнуть, a ***а — это, знаешь ли, пустая трата времени.
– Мне хочется отдаться женщине целиком… – старается он объяснить.
– Мне хочется, чтобы она отняла меня у самого себя… Но для этого она должна быть лучше, чем я; иметь голову, а не только п… Она должна заставить меня поверить, что она нужна мне, что я не могу жить без нее. Найди мне такую бабу, а? Если найдешь, я отдам тебе свою работу. Тогда мне не нужна ни работа, ни друзья, ни книги, ничего. Если только она сумеет убедить меня, что в мире есть что-то более важное, чем я сам.
Чем меньше ты их замечаешь, тем сильнее они тебя преследуют. В женщинах есть что-то извращенное... В глубине души они все – мазохистки.
— Дина Брониславовна, я пришла извиниться.
— Какая наглость!
— Это я украла вашу гамашу.
— Зачем? Ладно бы две, но одну?
— Такие женские хитрости, Митенька. Бессмысленная вредность — она больше всего и бесит.
Всё возвращается на круги своя. В этой жизни нет ничего, что могло бы заинтересовать человечество больше чем на 24 часа.
В Париже знакомства и дружба завязываются чаще всего на почве секса и венерических болезней.