У меня все идет как швейцарские часы.
У меня были неисправные часы, так они дважды в день показывали верное время.
У меня все идет как швейцарские часы.
Часы я ношу не для того, чтобы знать, что я пунктуальна, а чтобы быть уверенной, что я опаздываю.
— Мать, а ведь нам часы на кухне придется менять.
— Почему?
— Испортились, — пояснил папа, не сводя с меня взгляда. — Представляешь, слышу: «Бом-бом!» четыре раза, мат… «Бом-бом!» еще два раза, ехидное хихиканье, «Дзинь!» и снова протяжный такой «Бом!» четыре раза. Молчание. Голос: «Скоко было-то? А-а-а, ну тогда „Бом!“» и еще два раза «Бом-бом!» После чего раздался жуткий грохот в коридоре, где было «Бом», «Блям» и долгий перечень неприличных высказываний. Так вот я и говорю: испортились часы.
А что делают часы, если не отмеряют время, данное нам для сотворения самих себя, для открытия внутри себя того, о чём мы и не подозревали?
Дружу с детьми и чудесами
И верю в добрую молву.
Не наблюдаю за часами,
А просто счастливо живу.
Угроза,
в ходе слышная
часов,
пружин их ржавых
хриплое
скрипенье
не распугает
птиц моих лесов
и не прервет их радостное пенье.
Вы знаете, раскрытые часы на столе — это роскошное зрелище, но даже две пары никогда не тикают в лад! Они постоянно гоняются друг за другом, это беспрерывное соревнование, беспрерывное соперничество, хотя всего — часы, не люди!
Они идут в обратную сторону! Я сделал их такими, чтобы мальчишки, которых мы потеряли на войне, могли встать и вновь вернуться домой. В свои родные края, к своей работе, завести детей, прожить долгую полноценную жизнь. Быть может, и мой собственный сын когда-нибудь снова вернётся домой. Простите, если я задел кого-нибудь. Надеюсь, вам понравятся мои часы.
... большинство, подавляющее большинство из нас медленно пожирается какой-нибудь болезнью или — если очень повезёт — самим временем. А в качестве утешения нам даётся час там, час тут, когда, вопреки всем обстоятельствам и недобрым предчувствиям, наша жизнь раскрывается и дарит нам всё, о чём мы мечтали, но каждый, кроме разве что маленьких детей (а может быть, и они не исключение), знает, что за этими часами обязательно придут другие, гораздо более горькие и суровые.