Я сорокачетырёхлетняя, грешная холостячка. И у меня были мужчины, да, и я с ними жила, как жены живут со своими мужьями, только без свадьбы и благословения. И я их любила. Знаешь, я их очень любила. И когда я с ними спала — мне было очень хорошо, но они все меня обманули и покинули. Все — как один. Это неважно, сколько их было: сто или двое! Двое — это даже больше, чем сто!
Трудные люди
Cлайд с цитатой— Да что с того, что ты мне сам рассказал о своих несчастьях? Знаешь, на кого ты похож? Ты похож на того нищего, который ходит по рынку и показывает всем свои гноящиеся язвы. Ты думаешь, если ты показал свои язвы — ты уже святой, да? Нет! Ты, между прочим, приехал в Англию — на мой счёт.
— Мне не нужна Англия!
— Какое счастье для Англии!
— Да подожди ты. Я же должна, я ему должна дать денег...
— Неа, а это нет!
— Что это за судьба у меня такая, а, всем им давать деньги? Этим я давала, чтоб остались, а этому надо дать, чтобы ушёл!
— Я хочу налить тебе ещё чашечку чая.
— Кто тебе сказал, что я хочу чая?
— Я тебя спросила: «Хочешь ещё чашечку чая?»
— Но я же не сказал, что я хочу, правда? А? Ты готова весь мир затопить своим чаем! Сядь, успокойся!
— Говорят, что в Англии едят много жареной картошки...
— Едят. Это дёшево.
— Но требует много масла?
— Да, я наливаю побольше масла, чтоб прям картошка, прям чтобы плавала прям в нём. Во-первых, это вкусно, Вы знаете? Во-вторых, масло после жарки картошки, оно же чистое остаётся, вот, его можно потом снова использовать. Я там его сливаю в отдельную бутылочку...
— О-о-ох! [бросается к Рахиль и целует ей руку] Я специально Вас спросил. Я проверял, мог об этом не говорить, но я признаю́сь — я проверял. Моя жена, поджарив картошку, всегда сливала оставшееся масло, выбрасывала. Она вообще всё выкидывала и выбрасывала! Так ей нравилось. Из-за этого мы с ней постоянно ссорились. Однажды она сказала, что я, почистив зубы, готов запихать обратно пасту в тюбик.
— Я хочу налить тебе ещё чашечку чая.
— Кто тебе сказал, что я хочу чая?
— Я тебя спросила: «Хочешь ещё чашечку чая?»
— Но я же не сказал, что я хочу, правда? А? Ты готова весь мир затопить своим чаем! Сядь, успокойся!
— Говорят, что в Англии едят много жареной картошки...
— Едят. Это дёшево.
— Но требует много масла?
— Да, я наливаю побольше масла, чтоб прям картошка, прям чтобы плавала прям в нём. Во-первых, это вкусно, Вы знаете? Во-вторых, масло после жарки картошки, оно же чистое остаётся, вот, его можно потом снова использовать. Я там его сливаю в отдельную бутылочку...
— О-о-ох! [бросается к Рахиль и целует ей руку] Я специально Вас спросил. Я проверял, мог об этом не говорить, но я признаю́сь — я проверял. Моя жена, поджарив картошку, всегда сливала оставшееся масло, выбрасывала. Она вообще всё выкидывала и выбрасывала! Так ей нравилось. Из-за этого мы с ней постоянно ссорились. Однажды она сказала, что я, почистив зубы, готов запихать обратно пасту в тюбик.
Брак — это как бы встреча двух неприятельских армий. Он стоит во главе своей армии, у него здесь нет ни гроша, ни знакомых, ничего. Но держится он так, словно за ним целое войско. Разве это не прекрасно? А? И ещё, он начинал учить английский... по этикеткам на аспирине.
Невесте — сорок один год. Да! А если Вы не верите, Вы распилите её, как пилят дерево, и сосчитайте круги.
Товарищ! Товарищ — это как водка, пока её пьёшь — тебе хорошо, приятно, потом трещит башка и тошнит. Товарищ — это как барабан, много бума, много шума, а внутри — пусто. Товарищ — это красивые разговоры, это кафе, а под столом — сражение: под столом мужчина кладёт руку на колено чужой женщине и проливает кровь мужа. Товарищи никогда и ничего не делают для тебя, они делают для себя! Они выкуривают тебя как сигарету, потом гасят и забывают. Семья — это другое дело. Это как свеча и пламя — одно!