Гладиатор (Gladiator) (2000)

Другие цитаты по теме

Мы сотворили жестокий мир. Моё поколение, поколение моих родителей. В этом мире слишком мало забот, слишком много ненависти, злобы и боли. Мы печёмся о том, чтобы защищать наших детей, но при этом забываем о многих вещах, которым могли бы их спасти. Джастин Фоли умер от болезни, которая с самого своего появления процветала от молчания. Есть ещё множество таких болезней, множество таких зол, которые процветают, когда мы предпочитаем о них молчать. Мы позволяем нашим страхам, нашему стыду, нашим извращённым понятиям о морали заткнуть нам рот, а смерть отнимает у нас детей. Так, может хватит? Хватит винить других, хватит переводить стрелки, хватит путать тех, кто говорит о вреде с теми, кто его наносит. Мы будем помнить Джастина за его заслуги на футбольной и баскетбольной площадке. Мы будем помнить его улыбку, от которой, как я слышала, растаяло сотни сердец. Но, так же мы будем помнить о смерти, со скорбью и твёрдым намерением изменить наш мир к лучшему.

— Как мне наградить лучшего полководца Рима?

— Отпустите меня домой.

К кому обращена наша улыбка, когда мы невольно и глуповато улыбаемся перед объективом? К нам самим на пороге смерти.

— Сколько ты уже не был дома, Максимус?

— Два года, 264 дня и это утро.

Во французском сопротивлении считали за честь смотреть в лицо расстреливающему отряду нацистов, но самой высокой честью было улыбаться, когда они в тебя стреляют!

— Однажды ты написал мне... о четырех главных добродетелях. Мудрость, справедливость, стойкость и умеренность.

Я читал и понимал, что у меня нет ни одной из них. Но у меня есть другие добродетели, отец. Честолюбие. Которое есть добродетель, если побуждает нас становиться первыми. Находчивость. Храбрость. Возможно, не на поле боя, но... есть много форм храбрости. Преданность... моей семье... и тебе. Но моих добродетелей не было в твоем списке. Казалось, ты не хочешь, чтобы я был твоим сыном. Я искал помощи богов... желая сделать тебе приятное, чтобы ты мог гордиться мной. Одно доброе слово, одно теплое объятие... когда ты крепко прижал бы меня к своей груди, и в моей душе взошло бы солнце. Все, чего я желал... это быть достойным тебя, Цезарь.

— Твоя вина как сына... это мое поражение как отца. Иди ко мне.

— Отец. Я бы истребил весь мир... ради твоей любви!

То, что мы делаем в жизни, отзывается в вечности.

— Что ты им говоришь?

— Сыну говорю, что скоро увидимся снова. Чтобы оттягивал пятки, когда ездит верхом. Жене... – тебя не касается.

— Война отца против варваров, как он признал, ни к чему не привела. Но люди его любили.

— Люди любят победы.

— Почему? Они не видят сражений. И что им Германия?

— Им важно величие Рима.