— Когда-нибудь ты станешь маршалом Франции, мой бедный Д’Артаньян.
— Почему я бедный?
— Потому что я так сильно тебя любила, что ты никогда меня не забудешь.
— Когда-нибудь ты станешь маршалом Франции, мой бедный Д’Артаньян.
— Почему я бедный?
— Потому что я так сильно тебя любила, что ты никогда меня не забудешь.
— Атос, она мне сказала, что я её никогда не забуду. Это правда?
— Да, мой бедный Д’Артаньян, это правда.
— И как теперь жить?
— Так и живите.
— А если у меня не хватит сил?
— У вас хватит.
— При всем уважении, это не ваше дело.
— Оно стало моим, когда вы упали к моим ногам.
— Вы красивая женщина, уверен, вам не привыкать.
— Сударь, вы должны мне 9 ливров.
— Именем короля, вы арестованы!
— На что только люди не идут, чтобы не отдавать долги.
— Советую вам убить в себе любовь, пока она не расцвела.
— Почему? Она во мне только что родилась.
— Она приведет вас к могильное плите, сударь.
— Она приведет меня к счастью!
Мошенник смеется не так, как честный человек; лицемер плачет не теми слезами, какими плачет человек искренний. Всякая фальшь — это маска, и, как бы хорошо не была она сделана эта маска, всегда можно отличить её от истинного лица, если внимательно присмотреться.
— Ваше имя?
— Имя? Как меня зовут?... Д'Артаньян...
— Вы уверены?
— Нет, если оно вам не нравится.
— Что Вы, что Вы! Я старею! Мне уже тридцать семь лет!
— Сколько, сколько?
— Тридцать семь!
— Интересно... В прежние времена я был младше Вас на два-три года. А сейчас, если мне не изменяет память, мне стукнуло сорок!
— Что Вы говорите! Возможно. Вы всегда были сильней меня в математике.
— Мы покидаем гарнизон?
— Гарнизона больше нет, Брухон.
— Он был нашим домом, местом, где люди могли найти защиту и справедливость, но не более — всего лишь местом. Это не гарнизон. Там, куда мы идем, где сражаемся, спасаем жизни — это и есть гарнизон. Гарнизон — это мы.