На войне детство кончается после первого боя и возраст считается иначе – не годами, а боями. Победами и поражениями.
Если ты не можешь сделать какую-то силу своей, то она усилит кого-то другого. И не факт, что не против тебя…
На войне детство кончается после первого боя и возраст считается иначе – не годами, а боями. Победами и поражениями.
Если ты не можешь сделать какую-то силу своей, то она усилит кого-то другого. И не факт, что не против тебя…
Любым человеком у власти кто-нибудь да пытается управлять. Дурные на этом голову теряют, умные – себе на пользу поворачивают.
«Хороший человек» вовсе не есть гарантия, что он автоматически встанет на «сторону добра», то есть на вашу. Все зависит от его собственного понимания того, где она, эта самая «сторона добра» расположена, а также где и как вы ей мешаете, так что осторожнее, не спешите безусловно записывать его в сторонники, хоть он вам уже нравится. Для начала хорошо бы понять, насколько ваши цели на данном этапе совпадают…
Великие дела только тогда и свершаются, когда множество разных людей в них свою выгоду или удовольствие видят.
Верно говорят – баба в мужском деле порой жестче и безжалостней любого мужика может оказаться.
Всем доверяют только глупцы, никому – безумцы. Разумные же предпочитают иметь гарантии.
Впрочем, многое начинает выглядеть по-другому, когда ты вырастаешь и перестаешь смотреть на мир снизу вверх.
Когда нам двадцать лет, мы пляшем в самом центре жизни. Когда нам тридцать – бродим в пределах круга, очерченного жизнью. В пятьдесят – плетемся строго по краю, избегая смотреть как внутрь, так и наружу. А потом – и это привилегия детей и стариков – становимся невидимыми.
Если в детстве вы были послушной, тихой и прилежной девочкой, то лет этак к девятнадцати непременно захотите исправить всю несправедливость ситуации и наверстать упущенное.