Мария Семенова. Валькирия (Тот, кого я всегда жду)

Обычно отроки ночевали здесь по двое-трое. Я сидела одна. Да. Никак у меня что-то не получалось быть — мы. Получалось: все остальные — и я. Отовсюду торчала сухим сучком из бревна.

0.00

Другие цитаты по теме

Наверное, у старого сакса лежали одинаковые шрамы на сердце и на лице. Теперь их можно было тихонько погладить. Он не лгал, он, конечно, давно простил девку, шарахнувшуюся от его слепого лица. Но что бы он ни говорил, я знала истину: она его не любила. Замуж хотела. За мужа. Как все. Не был Хаген для неё тем единственным, кого ради не жалко пойти босой ногой по огню, а уж поводырём сделаться — праздник желанный... Оттого и не подбежала к ослепшему, не захотела губить красы за калекой.

…а где-то глубоко внутри себя я давно уже знала: он не придёт. Тот, кто смог бы взять у меня всё и отдать сторицей. Он не придёт никогда, его нет на этой земле. Пора уже мне научиться жить без него.

Сейчас взовьётся огонь и пожрёт, обратит в прах домовину со всем, что там внутри. Бедный мой разум по-прежнему отказывался понять, что внутри лежал Славомир, и ему не подняться, не встать, потягиваясь и улыбаясь, от этого сна, не выбраться из смерти назад. Вот так бросаются в погребальное пламя, безумно надеясь всё-таки разбудить, успеть за руку вывести обратно к живым...

Я думаю, невелик был стыд заболеть. Так в басне бывает: обидели, замертво пала, год встать не могла. То в басни. А наяву дела надо всякие делать.

У кузнецов была своя правда. Правда неколебимо вросших цепкими корнями в свой очаг и ремесло. Ни зависть, ни любопытство не выдернут этих корней, только беда, а беда и дерево заставит шагать... Наверное, эти-то корни пронизывают насквозь всю нашу жизнь, держат её, как землю, не позволяя расплыться обрывистыми оврагами... Корни рода и племени, глубокие корни отчих могил.

О грозе хорошо рассуждать тихим вечером, а лучше всего зимой у печи. Но не в бурю, когда разражается над головой то ли свадебный пир, то ли смертная битва, а ты только ждёшь, чтобы пала на виноватую голову десница гневного Бога.

Семь годов ждут зиму по лету, другие семь — наоборот.

Солнечный луч разит страшилища ночи, молодость убавляет весу заботам.