— Я могу спросить?
— Если скажу «нет», тебя это остановит?
— Наверное, нет. Вы еще долго будете здесь сидеть? Сэр?
— Я разрешил спросить, это не значит, что я хочу отвечать.
— Я могу спросить?
— Если скажу «нет», тебя это остановит?
— Наверное, нет. Вы еще долго будете здесь сидеть? Сэр?
— Я разрешил спросить, это не значит, что я хочу отвечать.
— С этого дня — вы американский промышленник.
— Теперь на моей стороне Бог, револьверы и бурбон.
— Могу я задать вопрос, сэр?
— Лучше бы не задавал, но я ведь знаю — все равно спросишь.
— Она охотница на вампиров.
— Ренфилд, я не только смогу избежать ее подозрений, но и получу то, что она не давала еще ни одному мужчине.
— Ее любовь.
— Нет, нечто более ценное — ее доверие.
— Я ушла. Ненавижу больницы.
— В таком случае, вам будет непросто работать врачом.
— Время залечит все раны.
— Не все.
— Вы правы, сэр. Но всегда есть способ унять боль.
— Я нанялся на фирму в Сент-Луисе, меня отправили на Запад решить встречный иск. Клиента не устроила моя раса. На меня напали бандиты и я оказался в тюрьме за самозащиту. Я благодарен вам, сэр. Разрешите узнать, почему вы так поступили?
— Ты адвокат высшего уровня, Ренфилд. Мне нужен адвокат... Я тоже знаю, что значит жить в одиночку. За пределами, так называемого, общества. Лучше, чем ты можешь себе представить.
— Вы окружены тайнами, мистер Грейсон. Это я вижу, но мое призвание и доброе имя требуют сказать вам, что я могу работать только на того, кто мне полностью доверяет.
— Тогда ты узнаешь все мои секреты. И твоя жизнь изменится навсегда.
— Мистер Грейсон, вы либо очень храбрый человек, либо очень глупый. В этой стране нельзя путешествовать без оружия.
— Не люблю оружия.
— Тут явно замешан высший совет. Это их трусливая тактика нападать на жен и детей своих врагов.
— Сэр, я знаю...
— Жечь кислотой! Уничтожить ее красоту, изуродовать ее. Не так человек будет искать мести за смерть своего сына. А вот свора вандалов, хорошо мне известная — да!
— В самое первое утро, после обращения в вампира, солнце обожгло мне кожу. Не знаю как, но я понял, что никогда уже не буду прежним.
— Что вы сделали?
— Разорвал глотку тому священнику.
— Значит, утро удалось, судя по всему.
— Бывало и хуже.