— Время залечит все раны.
— Не все.
— Вы правы, сэр. Но всегда есть способ унять боль.
Когда я был подростком, мой отец рассказывал мне о мрачном Средневековье, о времени, когда культуре и учению мешали варварские ритуалы и войны. С годами я понял, что Средневековье так и не закончилось, а страх, ненависть и жестокость, которые мешали жить нашим предкам, все еще рядом.
— Я могу спросить?
— Если скажу «нет», тебя это остановит?
— Наверное, нет. Вы еще долго будете здесь сидеть? Сэр?
— Я разрешил спросить, это не значит, что я хочу отвечать.
Когда я был подростком, мой отец рассказывал мне о мрачном Средневековье, о времени, когда культуре и учению мешали варварские ритуалы и войны. С годами я понял, что Средневековье так и не закончилось, а страх, ненависть и жестокость, которые мешали жить нашим предкам, все еще рядом.
— Зачем добиваться девушку через Харкера? Вы в силах просто взять ее и все.
— Я не могу. Знаю, это звучит абсурдно, что такой, как я, не может наступить на нормы морали. Забрать эту девушку, сделать ее такой, как я — это просто омерзительно. Нет, Ренфилд, я не могу. Я не смогу... взять.
— Могу я задать вопрос, сэр?
— Лучше бы не задавал, но я ведь знаю — все равно спросишь.
— Мистер Грейсон, вы же играли в покер раньше?
— Играл, мистер Телфорд, много раз.
— Совсем не скажешь, по вашей нерешительности. Вы пасовали десять раз подряд.
— Как провели вечер, сэр?
— Подозреваю, что мистер Юэн Телфорд Третий сейчас занят тем, что объясняет мамочке и папочке, как он умудрился проиграть в карты свой бизнес.
— Она охотница на вампиров.
— Ренфилд, я не только смогу избежать ее подозрений, но и получу то, что она не давала еще ни одному мужчине.
— Ее любовь.
— Нет, нечто более ценное — ее доверие.
Они говорят, что время залечит все раны. Но чем больше потери, тем глубже рана. И тем труднее процесс, чтобы стать прежними снова. Боль может исчезнуть, но шрамы служат напоминанием о наших страданиях. И тот, кто носит их, больше никогда не захочет испытать это вновь. Время идёт и мы теряемся в безумии. Действуем от отчаяния. Проявляем агрессию. Выплёскиваем гнев. Всё это время мы планируем, мы ждём, когда станем сильнее. Не успеешь опомниться, как время прошло. Мы исцелились и готовы начать заново.
Тот, кто сказал, что время лечит все раны, солгал. И уж совершенно точно он не родил ребенка, который потом умер. Он никогда не натыкался на его игрушки, разбросанные по дому, как будто через минуту ребенок, весело смеясь, снова станет ими играть. Время помогает только научиться перенести удар, а потом жить с этими ранами. Но все равно каждое утро, стоит открыть глаза, ощущаешь потерю. От этого можно убегать, но невозможно убежать.
Cлайд с цитатой