Никто ничего не говорит, но мы все-таки умудряемся вести разговор.
Позволь любому человеку говорить достаточно долго — и у него появятся последователи.
Никто ничего не говорит, но мы все-таки умудряемся вести разговор.
Позволь любому человеку говорить достаточно долго — и у него появятся последователи.
Я всегда считала, что безумие страшно, мрачно и горько, но оказалось, что, когда погружаешься в него на самом деле, оно мягкое и вкусное.
Не знаю, бывало с вами или нет, но ужасно трудно сидеть и ждать, пока человек, который о чем-то задумался, снова заговорит.
Говорят они о вещах, в которых совсем ничего не смыслят. А самоуверенность у них просто от глупости. Стоит мне обменяться хотя бы двумя-тремя словами с человеком моего круга, и все станет несравненно понятнее, чем длиннейшие разговоры с этими двумя.
Я не хочу говорить о всяких Баррозу (председатель Еврокомиссии), других козлах, быках и прочих... Козлы — они и есть козлы...
— Иногда я подслушиваю разговоры... И знаете что?
— Что?
— Люди ни о чем не говорят.
Здесь так мало тех, с кем легко говорить,
И еще меньше тех, с кем не страшно молчать.
Я понял, что как только кто-то начинает на тебя давить, нужно переключить разговор на тему, в которой собеседник не разбирается.