Они как те люди, которые думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, а потом оказывается: куда бы ты ни поехал, ты берёшь с собой себя.
Я многому научился на кладбище. Я умею блёкнуть и ходить по снам. Знаю, как открывается упырья дверь и как называются созвездия. Но там, снаружи, целый мир: море, острова, кораблекрушения и поросята. То есть всё, чего я не знаю.
— Нам нынче не до игр, мистер Никт! Скоро будет завтра. Такое разве часто бывает?
— Каждую ночь, — ответил Никт. — Завтра приходит каждую ночь.
— Сейчас мы тебя проучим, — осклабился Боб Фартинг.
— А я люблю учиться, — сказал Никт.
Даже в лучшее время по лицу опекуна нельзя было ничего прочесть. Сейчас же оно превратилось в книгу, написанную на давно забытом языке немыслимым алфавитом.
Она заговорила голосом, что прозвенел, как сотня крошечных серебряных колокольчиков.
Музыка была везде: в воздухе, в хлопающих на ветру флагах и навесах, в далеком рокоте автомобилей, в стуке каблуков по мостовой...
На его лице была обычно написана лёгкая брезгливость: будто он ненароком влил в чай скисшее молоко и во рту у него до сих пор гадко.
Cлайд с цитатой