Три закона эволюции: «Смысл посланца — в послании»; «Виды возникают из блуждания ошибки»; «Созидаемое менее совершенно, чем созидатель».
За века эволюции люди придумали сотни, если не тысячи, способов лишить жизни человека. И ни одного — дать новую жизнь. Правда, природа тоже весьма изобретательна насчет умерщвления, а вариантов появления на свет придумала немного.
Все мы когда-то произошли от обезьяны. С тех пор люди достаточно далеко продвинулись по пути эволюции, причем одни ушли от животных дальше, другие — не так далеко, а третьи почти не отличаются от них.
Люди в белых халатах уже подсчитали, что через несколько тысяч лет такой жизни, «мужчина обыкновенный» исчезнет с поверхности Земли. И останемся только мы — со своей нерасшифрованной загадочностью и феноменальной воле к жизни... Это не феменизм, это эволюция...
Много лет тому назад, в 1887 году, Макс Мюллер [...] заметил, что наши предки две тысячи лет назад были почти дальтониками, как почти все животные сегодня. Ксенофонт знал только три цвета радуги — пурпурный, красный и желтый, даже Аристотель говорит только о трехцветной радуге, а Демокрит знал не более, чем четыре цвета — черный, белый, красный и желтый. Гомер, по-видимому, представлял, что море имеет тот же цвет, что и вино. [...] Нет сомнения в том, что через тысячу лет человек будет видеть ослепительную Вселенную с дюжиной цветов, которые не существуют для нас.
Фантастика имеет дело не с человеком, а с человеческим родом как таковым, и даже с возможными видами разумных существ.
Развитие населения нашей планеты следует рассматривать как эволюцию самоорганизующейся системы, исходя из идей синергетики.
Мы чувствуем, что цивилизация в своем поступательном движении отрывается, что ее отрывают от традиционных исторических корней, поэтому она должна зондировать свое будущее, она должна сегодня принимать решения, последствия которых спасут или погубят наших детей и внуков. Такое положение дел выше наших сил, и его иногда называют future shock – шок будущего, потрясение от видения непостижимого, раздираемого противоречиями, но вместе с тем и неотвратимо приближающегося будущего. Это положение дел застало литературу и science fiction неподготовленными. То, о чем сегодня говорит «нормальная» беллетристика, как и то, что рассказывают разукрашенные книги SF, уходит и уводит от мира, который есть, и тем более от мира, который стоит у ворот, – у ворот, ведущих в XXI век. «Обычная» литература часто замыкается в себе самой или прибегает к мифологическим мутациям, к алеаторизмам (alea – игральная кость, жребий; алеаторика – учение о случайности, алеаторизм – введение случайных элементов), к языку темному и запутанному – а science fiction превращается в псевдонаучную сказочку или пугает нас упрощенными картинами грядущих кошмаров цивилизации. Обе склоняются к подобным формам – отказу от действий, которые придавали литературе качество, которое Дж. Конрад назвал «воздаянием по справедливости видимому миру». Но чтобы воздать по справедливости, надо сначала понять аргументы спорящих сторон; поэтому нет ничего более важного, чем попытки понять, куда наш мир движется и должны ли мы этому сопротивляться или, принимая это движение, активно в нем участвовать.
Cлайд с цитатой