Двух вещей очень трудно избежать: тупоумия — если замкнуться в своей специальности, и неосновательности — если выйти из нее.
— Твоя любовь к труду, от матери передалось или от отца?
— От матери, должен сказать. Моя мать, совсем как я, только без дружелюбных, социальных и приятных аспектов.
— Дружелюбный патологоанатом... Это что-то.
— Чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Я профессиональный убийца.
— О, неплохой выбор. Теперь это в моде.
Диктаторы должны бояться своего переводчика и своего дантиста, так как они более могущественны, чем они сами.
— Ты будешь мной гордиться, потому что я решил, что мое будущее, дело моей жизни будет в этом! [надевает наушники]
— Ты собираешься стать летчиком?
— Нет! Диск-жокеем на радио! Весь необходимый опыт я могу получить здесь, в больнице!
— Мы опять вернулись к тому же.
— К чему?
— Полгода назад ты хотел стать поп-звездой!
— Это другое. Я не умею петь...
— Два года назад ты хотел стать жокеем на скачках!
— Я боюсь лошадей...
— До того ты хотел быть актером!
— Я не могу запомнить текст! Но это другое, у меня получается!
— Днем студентка, а вечером барменша?
— Обучение не бесплатное. А еще и за жилье надо платить.
— Ты не говорила, что ты инженер-эколог.
— А ты не говорил, что ты министр обороны.
— Кем вы работаете?
— Знаете, есть такие профессии, в принадлежности к которым признаваться опасно. Скажешь, что ты доктор, у собеседника тут же тысяча болячек. Скажешь, что ты мастер по ремонту телевизоров, потребуется телевизор отремонтировать.
Как бы мне хотелось отвечать: «Я доктор» – всем, кто спрашивал, чем я занимаюсь, ведь доктора нынче в почёте – вот кто творит настоящие чудеса. Но тут и к гадалке не ходи: случись нашему автобусу перевернуться на крутом вираже, все сразу же кинутся ко мне, и поди докажи – среди воплей да стонов, – что хоть ты и доктор, но юрист; а после, взбреди им в голову судиться из-за увечий с правительством и нанять меня в консультанты, придётся сознаться, что на самом деле я бакалавр, притом философии; затем, в ответ на крики, и за что им это наказание, придётся покаяться, что я с трудом одолел Кьеркегора, и всё такое прочее. Словом, как оно ни прискорбно, как ни унизительно, решил я всё-таки не грешить против истины.
Cлайд с цитатой