Клятва есть ручательство, бесполезное с людьми честными и обманчивое с прочими.
Клянёмся не бриться, не пить, не курить и остаться дикарями.
Клятва есть ручательство, бесполезное с людьми честными и обманчивое с прочими.
— Кэролайн, ты была моим другом, моей совестью, моим путеводным светом. Ты видела во мне свет, когда я видел лишь тьму. Ты спасла меня от отчаяния. Однажды ты сказала, что я влюблюсь без памяти даже не заметив этого. Так и случилось. День за днём, шаг за шагом, год за годом. В тебя.
— Я помню, как говорила это. Мы танцевали на моём выпускном. Так забавно, что у нас в памяти остаются именно такие вещи. Я помню, как ты сказал, что когда я буду готова принять тебя и ты будешь готов. Я готова. Думаю, часть меня была готова с того мгновенья, когда я впервые увидела тебя. Таинственного незнакомца, в коридоре нашей школы. Я всегда буду помнить это мгновенье. Даже спустя сотни лет я буду помнить его. За нас обоих.
Восемь тысяч лет мы клялись защищать королевства людей... и восемь тысяч лет нарушали эту клятву, потому что Одичалые — тоже люди.
— Я хотела, чтобы эти обеты были совершенными, но совершенства тяжело добиться. Но жить означает быть немного несовершенным. А когда дело доходит до любви, я думаю так, как мой отец всегда говорил о службе в армии: «Вступай только тогда, когда сделать это — единственное, что ты можешь себе представить».
— Я — Кларк Кент, беру тебя — Лоис Лейн — своей спутницей на всю жизнь. И пока ты на моей стороне, я не буду одинок.
— Ты мой лучший друг, ты мой дом, и ты моя истинная любовь. И я твоя, и буду твоей навеки.
— В этот день, и в этот момент, я отдаю остаток своей жизни тебе. Ты всегда верила в меня, и я верю в тебя. А когда ты веришь в кого-то, это не на минуту, и не на данный момент. Это навсегда.
Мужчина должен говорить женщине приятное, этого требует учтивость, а порой и сердце... Но клятвы, которые даешь в ночь любви, теряют силу к утру. Нарушение их — грех простительный... Ведь яблоком нас соблазнила как-никак женщина!
И Фёдор, с верным чутьём высокой души, узнающей другую высокую душу, не ошибается в Шуйском, когда не требует от него ни клятвы, ни целования иконы, а говорит:
Скажи по чести мне. По чести только,
И слова твоего с меня довольно!
Люди клянутся хранить тайну или верность клятве, а потом за милую душу нарушают клятвы. Лучше бы и не клялись.
— Значит, клятва принца кровь ничего не стоит? Я поверил его слову, а он отправляет меня на эшафот.
— Не следует доверять великим мира сего, господин маркиз, они играют нашими жизнями.