Потрясениям и праздникам — нет.
Горизонтам и праздникам — нет.
Вдохновениям и праздникам — нет, нет, нет, нет.
Потрясениям и праздникам — нет.
Горизонтам и праздникам — нет.
Вдохновениям и праздникам — нет, нет, нет, нет.
Всегда было столько дел... Почему мы вечно так заняты, что не делаем того, что должны, или того, что хочется?
Ты делаешь вид, что стал послушным как все,
Ты делаешь вид, что стал хорошим как все.
Но тело твоё заменят на железобетон
И воробьи слетятся, но нечего будет клевать.
Недобитые тела.
Недобитые тела.
Недобитые тела.
Недобитые тела.
Как думаешь, Жень? Раньше-то, наверное, город шумел, должен был шуметь. Все эти машины тарахтели, сигналили друг другу! И люди хором галдели. Потому что каждому нужно было сказать свое больше, чем другим; и эхо еще от этих домов, как от скал... А сейчас вот заткнулись все. Оказалось, ничего важного. Обидно только, что попрощаться не все успели. А об остальном можно было и вовсе не говорить.
Вспоминая, как до дома добирался
И с улыбкой залипал на этих роботов с утра в метро,
Теперь там живьём ты и сам гниёшь.
Жизнь — игра, ты ***ал в неё!
... Упорядоченность превращает все дни в похожие друг на друга, и чем больше будет в жизни повторяющихся событий и привычек, тем более однообразными будут дни и даже годы.
Чёрт возьми, что со мной такое?! Если я это в детстве узнал бы,
Я глотал бы залпом, нырял с головою и не спускался бы на пол.
Что стерегу я? Чем дорожу? Так есть ощущения,
Что берегу я, и это без шуток, свою цепь и ошейник.