А юмор — это жизнь. Это состояние. Это не шутки. Это искры в глазах. Это влюбленность в собеседника и готовность рассмеяться до слез.
— Ты едешь на соревнования по юмору?
— Нет. Не берут. Говорят, что я мешаю им соревноваться.
А юмор — это жизнь. Это состояние. Это не шутки. Это искры в глазах. Это влюбленность в собеседника и готовность рассмеяться до слез.
— Ты едешь на соревнования по юмору?
— Нет. Не берут. Говорят, что я мешаю им соревноваться.
Юмор — это редкое состояние талантливого человека и талантливого времени, когда ты весел и умен одновременно.
Юмор похож на насилие. И то, и другое обрушивается на тебя неожиданно — и чем неожиданнее, тем сильнее эффект.
— Сегодня ты бы его все равно не получила, даже если б очень захотела, — ответила Королева. — Правило у меня твердое: варенье на завтра! И только на завтра!
— Но ведь завтра когда-нибудь будет сегодня!
— Нет, никогда! Завтра никогда не бывает сегодня! Разве можно проснуться поутру и сказать: «Ну, вот, сейчас, наконец, завтра»?
— Ничего не понимаю, — протянула Алиса. — Все это так запутано!
— Просто ты не привыкла жить в обратную сторону, — добродушно объяснила
Королева. — Поначалу у всех немного кружится голова…
Хитрец Исуклик всегда делал так: сперва смеялся, а потом шутил.
Чтобы знали заранее: шутка.
«Войдите в моё положение», — сказала она. И он вошёл в её положение, и ещё раз вошёл, и оставил её в её положении.
Одиночество – это не тогда, когда вы ночью просыпаетесь от собственного завывания, хотя это тоже одиночество. Одиночество – это не тогда, когда вы возвращаетесь домой и все лежит, как было брошено год назад, хотя это тоже одиночество. Одиночество – это не телевизор, приемник и чайник, включенные одновременно для ощущения жизни и чьих-то голосов, хотя это тоже одиночество. Это даже не раскладушка у знакомых, суп у друзей… Это поправимо, хотя и безнадежно. Настоящее одиночество, когда вы всю ночь говорите сами с собой – и вас не понимают.