— Я тебя видел, ты часть команды ТР. Может, ты и меня подхватишь? Братану надо срубить чуть-чуть капусты, немного зелени, понимаешь, о чем я?
— Они платят 19 центов в час.
— 19 центов? Это же рабство, йоу!
— Это тюрьма, йоу.
— Я тебя видел, ты часть команды ТР. Может, ты и меня подхватишь? Братану надо срубить чуть-чуть капусты, немного зелени, понимаешь, о чем я?
— Они платят 19 центов в час.
— 19 центов? Это же рабство, йоу!
— Это тюрьма, йоу.
— Воу, никогда за всю жизнь столько бабок не видел.
— Не тем делом мы заняты.
— Подумайте о жизнях, которые стоят за этими деньгами. Мы выше, чем это.
I work all night, I work all day,
to pay the bills I have to pay
Ain't it sad
And still there never seems to be a single penny left for me
That's too bad
В силу обстоятельств я вынужден был стать тем, кем были многие другие, – рабочей лошадью. У меня было очень удобное оправдание: я работал, чтобы обеспечивать существование жены и ребенка. Но на самом деле оправдание дохлое: я ведь понимал, что, если завтра окочурюсь, они как-нибудь сумеют прожить и без меня. Так бросить все и стать самим собой! Почему бы и нет? Часть моего существа, которая трудилась, чтобы дать моей жене и дочери возможность жить так, как им хочется, та часть, что держала руль семейного корабля – что за бессмысленное и дутое понятие, – была худшей моей частью. В качестве кормильца я ничем не одарил мир; он взимал с меня положенное, вот и все.
Трудимся на износ, тратим здоровье, чтобы заработать деньги, которые потом потратим на то, чтобы заработать здоровье. Впрочем, уверен, что вам это известно не хуже моего.
Проблема честных денег в том, что их трудно зарабатывать — прибыли низкие, слишком много людей этим занимается.
Конечно, остроги и система насильных работ не исправляют преступника; они только его наказывают и обеспечивают общество от дальнейших покушений злодея на его спокойствие. В преступнике же острог и самая усиленная каторжная работа развивают только ненависть, жажду запрещенных наслаждений и страшное легкомыслие.
— Я поделился с тобой секретом, теперь твоя очередь.
— Что означают мои татуировки?
— Да.
— Ничего.
— Если опять для выжимания виноградного сока на вино нам придется нанимать двадцать человек — на их жалование, оплату страховки и всего другого уйдет чертова уйма денег!
— Ваших?
— Нет, ваших.
— Моих?
— Вы же их будете нанимать.
— Не уверен.
— Я пекусь о ваших деньгах, потому что я ваш бухгалтер. Именно поэтому я предлагаю статью экономии. У нас есть филиал фирмы «Дизель». Их соковыжималки работают за троих и причем в три раза быстрее!
— А на что жить тем, которых мы не наймем?
— Ну... прогресс требует жертв.
— Уверяете меня, что эта машина будет работать за троих и причем в трое быстрее, чем рабочие?
— Ставлю сто против одного.
— Так вы печетесь о моих деньгах?
— Нет, о вашей выгоде.
— С чего бы это?
— Не знаю... таков уж я есть.