Сексус

Государство, народ, народы всего мира – просто-напросто огромное скопище людей, повторяющих ошибки своих праотцев. Они вцепляются в руль со дня рождения и стараются не выпустить его до самой смерти – эту тягомотину они величают жизнью!

Обмен словами, разговор – всего-навсего предлог для других, более тонких форм общения. Когда такое общение не устанавливается, разговор умирает. Если двое настойчиво стремятся к общению, то не играет ни малейшей роли, что и как они говорят – можно нести любую чепуху. Те же, кто уповает на ясность и логику, часто остаются в дураках, понимания не добиваются. Они упорно ищут наилучшие возможности передать свои мысли и чувства, ошибочно считая, что мозг – единственный инструмент для обмена мыслями.

... реальность — сплошное ***ство и дурость.

Мной владеет любовь, с какой я еще никогда не встречался, – любовь, засасывающая в прорву, любовь, захватывающая целиком, до кончиков ногтей и грязи под ними, – а руки мои все шарят, все цепляются, все хватают, но стискивают только пустоту.

Цель обучения – помочь обрести свободу. Но свобода уводит в бесконечность, а бесконечность страшит. Так появляется удобная мысль остановиться на пороге, объяснить словами необъяснимую тайну побуждений, велений, непреодолимых желаний.

Ежедневно мы убиваем наши лучшие душевные порывы.

Люди думают, что раз они умеют читать и писать, то сумеют и отличить хорошую книгу от плохой.

Взрослый пишет, чтобы очиститься от яда, накопившегося в нем за годы неправедной жизни. Он пытается вернуть свою чистоту, а добивается лишь того, что прививает миру вирус разочарованности. Никто не напишет ни слова, если у него хватает смелости поверить в то, что он живет в правильном мире и живет так, как, по его мнению, следует жить.

Подлинную реальность вы постигаете лишь тогда, когда сидите один-одинешенек в туалете и делаете кака.

Взрослый пишет, чтобы очиститься от яда, накопившегося в нем за годы неправедной жизни. Он пытается вернуть свою чистоту, а добивается лишь того, что прививает миру вирус разочарованности. Никто не напишет ни слова, если у него хватает смелости поверить в то, что он живет в правильном мире и живет так, как, по его мнению, следует жить.