Пока есть болезнь, будет не только страх, но и надежда.
Продолжительные надежды ослабляют радость, — подобно тому, как долгие болезни притупляют боль.
Пока есть болезнь, будет не только страх, но и надежда.
Продолжительные надежды ослабляют радость, — подобно тому, как долгие болезни притупляют боль.
Нам всегда говорили, что рано или поздно это может случиться. Однажды привычный нам мир исчезнет. Это было биологическое оружие. Вирус не щадил никого. Люди начали рвать друг друга на куски, лишь бы выжить. Общество пришло в упадок. Это был нам знак, что нормальная жизнь закончилась. Мы — бойцы спецотряда. Мы не знаем, сколько нас, и через что нам предстоит пройти. Но одно мы знаем точно: у нас есть надежда на светлое завтра, и мы готовы сражаться за него.
Мне кажется, она пропускает тех, у кого нет никакой надежды. Не плохих, а несчастных!
Заканчивая последнюю главу романа, я размышлял о значении слова «надежда». Раньше мне не приходилось задумываться над подобными вещами.
В современной Японии принято считать, что само понятие «надежда» — явление отмирающее. Надеяться можно, только если ты попал в трудное положение и тебе хочется верить, что завтра будет лучше, чем вчера. Ожидание, вера в лучшие времена присущи всем заключенным, узникам лагерей и вообще любому угнетенному человеку. Этот вопрос никогда не стоит перед представителями правящих классов или диктаторами. Больше всех надеются дети, ибо живут будущим.
Проблема нынешнего японского общества заключается в том, что оно не принимает реальность такой, какая она есть на самом деле. А для государства, которое не может адекватно оценивать свое настоящее, нет и будущего.
Иными словами, на наших глазах заканчивается целый исторический период, когда надежда на лучшее была краеугольным камнем общественного сознания. Отказываясь от этого понятия, общество теряет свою защитную функцию. Надежда становится личной проблемой каждого человека. Мы погрязли во лжи и заменяем веру риторикой.
Возможно, тот, кто сознательно отрекается от мира, в действительности стремится избавиться от этой лжи.