Продолжительные надежды ослабляют радость, — подобно тому, как долгие болезни притупляют боль.
Густеет, оседая, мыслей соль,
покуда мы свой камень в гору катим:
бесплатна в этой жизни только боль,
за радости мы позже круто платим.
Продолжительные надежды ослабляют радость, — подобно тому, как долгие болезни притупляют боль.
Густеет, оседая, мыслей соль,
покуда мы свой камень в гору катим:
бесплатна в этой жизни только боль,
за радости мы позже круто платим.
Сильна ли болезнь или нет, в конечном итоге нам всем больно, так что не плачь, мы все сражаемся и терпим.
— Жизнь, насколько я могу судить, — это всегда и боль и удовольствие. И если болью придётся заплатить за часы наслаждения, то разве эта цена чрезмерно велика?
Взросление – это перемены. Как говорит Нага, перемены болезненны, поэтому боль – это радость. Она дает нам повод улыбнуться.
Истина открывается как разрыв, как кровотечение — и ни скрыть, ни вытерпеть, ни унять.
Лишь небо знает как сейчас непросто:
Крепкое виски и небо грозное…
Еще не поздно, поверь, приди.
Я верю детка, счастье впереди.
Есть такая игра, в которую играют дети: они соединяют руки на счет «три», со всей силы сжимают пальцы, ты терпишь сколько можешь или хотя бы дольше, чем соперник. Игра продолжается, пока один не скажет «хватит», сдастся и не попросит пощады. Это не очень веселая игра. В игре на сострадание, когда один ребенок кричит, а другой слушает и боль прекращается. Разве вы бы не хотели, чтоб все было так просто? Это больше не игра, и мы уже не дети, ты можешь кричать «помилуй» или все, что хочешь. Никто тебя не услышит. Это всего лишь ты, кричащий в темноту.