Мамед Араз

Другие цитаты по теме

— Проклятье! Какого чёрта?!

— Ха! Немного поздновато, герой. Мой «маленький щит» мне больше не нужен... Как насчёт всего хорошего, что дала нам война? Почему никто не произносит об этом хвалебных речей? Рабочие места, технологии, общая цель... Ты не слушаешь?

— Райден, забудь обо мне... Останови его.

— Всё, что мы хотим сказать — дайте войне шанс!

— Премьер-министр, нет!

Клеопатра, Клеопатра... Когда загремит труба, каждый из нас понесёт свою жизнь в руке и швырнёт её в лицо смерти...

Это война и могут быть жертвы. Бездействие тоже убивает, только медленнее.

— Это действительно шаг вперед, мама. Так ты создашь новый мир, собственный, без Отца.

— Но, как же ты, Аменадиль, мои дети?

— Ты знаешь, мама, вернись мы на небеса, началась бы война. А на каждой войне неизбежно будут жертвы.

— Я не хочу, чтобы пострадали мои дети.

— Я знаю, так что, пожалуйста, да будет свет.

Война — это не игра. Если надо стрелять, стреляй, понял? Не вини себя и не сомневайся. Пали и пали и не думай, в кого ты стреляешь, кого убиваешь и зачем. Понял? Хочешь вернуться домой — стреляй не раздумывая. — Он еще сильнее сжал плечо Эдди. — Из-за раздумий люди и погибают.

У меня был другой, довольно специфический, повод для огорчения: я оставил в комнате на столе авторучку и часы — все свое богатство. Я рассчитывал продать эти предметы, и если бы мне удалось бежать, то на вырученные деньги я сумел бы протянуть несколько дней — до тех пор, пока друзья помогут как-то устроиться.

Не припомню ни одной войны, в которой обе стороны не могли бы назвать справедливого повода, чтобы развязать её. Если выслушать каждую из сторон, получится, что обе убеждены в справедливости своих действий.

– А вы? – спросил его другой новенький. – Поделитесь секретом, как вам удалось протянуть на фронте так долго?

Хэл так и представил себе невинную улыбку Фаррена.

– Да ну, какие у меня могут быть секреты? Просто я, знаете ли, колдун по материнской линии, с уймой амулетов и всего такого прочего. Я просто лечу, весь такой замечательный, а когда вижу что-то двигающееся, стреляю. Вот и всё.

– И сколько же драконов вы сбили? – скептически осведомилась Чинча.

– Наших или рочийских?

Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны?

А я никого не поддерживаю. Более того, флаги представляются мне разноцветными тряпками, от которых несет тухлятиной. От одного вида того, кто, вырядившись в эти тряпки, фонтанирует лозунгами, гимнами и речами, меня прошибает понос. Я всегда с подозрением относился к чересчур впечатлительным особам, которые по доброй воле сбиваются в стадо, весьма напоминающее отару баранов.