Ничто так не способствует греху, как война.
Гордецам ничего не стоит убедить себя в том, что совесть их чиста.
Ничто так не способствует греху, как война.
Все мы, грешные, одинаково заблуждаемся, считая, что наша персона интересует кого-то так же живо, как нас самих, — а ведь люди, если, конечно, у них нет на то каких-то особых причин помнить, слишком быстро забывают то, что случается с нами; и если даже не совсем забывают, то не приписывают этому той важности, какую, по нашему мнению, следовало бы приписывать.
Выслушать прежде, чем сказать свое слово, выяснить прежде, чем судить, понять прежде, чем решить, и всегда помнить, что в любом человеке заложено как хорошее, так и дурное начало. Вот она, основа мудрости государя.
Да вот хоть я. Что совершал я прежде?
Какие были у меня грехи?
Учился, дрался, сочинял стихи,
Порой курил с ребятами в подъезде.
Когда ж потом в трагическую дату
Фашизм занёс над Родиною меч,
Я честно встал, чтоб это зло пресечь,
И в этом был священный долг солдата.
А если так, и без Всевышней воли
И волос с головы не упадёт,
За что тогда в тот беспощадный год
Была дана мне вот такая доля?
Свалиться в двадцать в черные лишенья,
А в небе — все спокойны и глухи,
Скажите, за какие преступленья?
И за какие смертные грехи?!
Человек — это некое единство мысли и плоти, воздействующее на других людей и преобразующее мир.
Власть быстро развращает того, кто берёт её в свои руки ради самого себя, а не побуждаемый к тому заботой об общественном благе.
Государственное преступление всегда и во всех случаях должно иметь видимость законности.
Какую помощь в нашем деле оказывают болтуны и как дешево отдают нам бахвалы то, что могли продать втридорога!