Время летит — это плохая новость. Хорошая новость — вы пилот своего времени.
Так, бывает, кажется, что контролируешь время — отслеживаешь границу между «ещё успею» и «чёрт, опаздываю». Но оно всё равно обманет, придёт первым.
Время летит — это плохая новость. Хорошая новость — вы пилот своего времени.
Так, бывает, кажется, что контролируешь время — отслеживаешь границу между «ещё успею» и «чёрт, опаздываю». Но оно всё равно обманет, придёт первым.
Время нас бессовестно обкрадывает, забирает самое дорогое, но теперь же, я осознаю, что все это просто временно и часы нашей жизни, и минуты, и мгновения это ваши дары.
Человек, который постоянно контролирует другого, глубоко несчастен, поскольку стремится реализовать себя, обладая не собой, а другими. Он пытается компенсировать пустоту и страх, вызванные состоянием фрустрации, через контроль над другими людьми. Любое желание обладать всегда идёт вразрез с жизненной функциональностью.
Для гуляки деньги — это нечто живое и действенное, всего лишь тонкая завеса между ним и наслаждением. Предел этому наслаждению кладет только время. С несколькими луидорами в кармане гуляка чувствует себя римским императором, пока не истратит их до последнего гроша. Такому потерять деньги — значит испытать величайшее несчастье, мгновенно перенестись из рая в ад, после всемогущества впасть в полное ничтожество.
Все неважно, кроме Гектора. Сейчас только он. Он — это и есть сейчас. Он — это и есть всегда.
В моём городе тяжёлым грузом обрушилось небо
На плечи тех, кто утратил желание жить.
Здесь на жалобу вроде: «У меня болит слева» —
Лишь отвечают: «Вам противопоказано кого-то любить».
Весна не приходит. Это известно.
И вряд ли что-то поможет.
Наверное, ей не хватило места.
Быть может, мне тоже.
Я говорю, что со временем память превращается в пыль.
Так устроено. Это то, что не подвластно другим.
Существует одна аксиома:
Разгораешься ещё больше, когда просят: «Остынь».
И не мне говорить, как возле родного дома
Ощущаешь себя
Чужим.
Мне не хватит слов, не хватит речей,
Чтобы рассказать тебе обо всём.
Я от усталости засыпаю на чьём-то чужом плече.
И сквозь сон слышу: «Пойдём».
И мне кажется, что музыка здесь звучит дольше.
Говори со мной.
Говори со мной больше.
Старайся осторожно делать свой выбор, Аррен, когда придёт время. Когда я был молод мне пришлось выбирать между спокойной созерцательностью бытия и вечной деятельностью. Жажда деятельности влекла меня несказанно, я вцепился в эту возможность, как форель в наживку. Однако каждое твоё деяние, даже самый маленький поступок, связывают тебя последствиями, заставляя действовать снова и снова. Передышки случаются редко — такие, как сейчас у меня, — и только во время передышек можно позволить себе просто жить, просто думать, кто же ты, в конце концов такой.
Я возвращался домой все позже и позже, настолько поздно, что получалось все раньше и раньше.
С Франсуа время бежит как сумасшедшее. Оно обретает способность перескакивать дни. Из недели выпадает четверг. Может это и есть счастье, когда нет четверга?