Мои руки слишком коротки для того, чтобы боксировать с Богом.
Все ж ты есть, Создатель, на небе. Долго терпишь, да больно бьешь.
Мои руки слишком коротки для того, чтобы боксировать с Богом.
Мы должны на место любви к Богу поставить любовь к человеку, как единственную истинную религию, на место веры в Бога — веру человека в самого себя, в свою собственную силу.
Известно ли нам, что он [Бог] справедлив, благостен, добр, кроток, милосерден, сострадателен? Нет. У нас нет никаких доказательств того, что он обладает хотя бы одним из этих качеств, — и в то же время каждый приходящий день приносит нам сотни тысяч свидетельств — нет, не свидетельств, а неопровержимых доказательств, — что он не обладает ни одним из них.
— Поверьте мне, полковник, я не атеист. Но мысль о том, что Бог есть, тревожит меня ровно в той же степени, что мысль о том, что Бога нет. И посему я предпочитаю об этом вовсе не задумываться.
А Кадфаэля, когда он возвращался по лесной тропинке к дому отца Хью, не оставляло чувство, что Господь, похоже, склонен помогать тем, кто и сам себе малость помогает, или уж, на худой конец, другим не вставляет палки в колёса.
Написал в дневнике, говорит, а оно и сбылось,
Да даже не в дневнике, а так, на листке бумаги;
Казалось бы — волшебство, не требующее отваги,
Это всего лишь случайность, забудь и брось;
Впрочем, мне кажется, боги — это усталые маги,
Однажды положившиеся на авось.
Тонет один человек в воде, подплывает корабль. Ему говорят: «Вам помочь?» Он: «Нет, спасибо, Бог поможет». Потом другой корабль: «Вам помочь?» Он: «Бог поможет». Тут он тонет и попадает на небо. Спрашивает: «Господи, что ж ты меня не спас?» А Бог ему: «Дурак! Я же прислал тебе два корабля!»
... Только размер потери и
делает смертного равным Богу.
/Это суждение стоит галочки
даже в виду обнаженной парочки/