Давно я не знаком со вкусом страха,
А ведь бывало чувства леденил
Мне крик в ночи, и при рассказе страшном
Вставали волосы и у меня.
Но ужасами я уж так пресыщен,
Что о злодействе думать приучился
Без содроганья.
Давно я не знаком со вкусом страха,
А ведь бывало чувства леденил
Мне крик в ночи, и при рассказе страшном
Вставали волосы и у меня.
Но ужасами я уж так пресыщен,
Что о злодействе думать приучился
Без содроганья.
Вымышленный страх
Всегда сильней, чем подлинный, пугает.
Кто начал злом, для прочности итога
Все снова призывает зло в подмогу.
Бегут часы и в злейшее ненастье.
Жизнь — это история, рассказанная идиотом, полная шума и ярости, но лишенная всякого смысла.
(Жизнь — это только тень, комедиант, паясничавший полчаса на сцене и тут же позабытый; это повесть, которую пересказал дурак: в ней много слов и страсти, нет лишь смысла.)
Как только дело отстаёт от воли,
Её нагнать уже нельзя.
Зачем, подобно римскому безумцу,
Кончать с собою, бросившись на меч?
Пока живых я вижу, лучше буду
Их убивать.
Стать — это мало.
Стать надо прочно.
Все начатое дурно крепнет злом.
Приятный труд — целитель утомленья.
Да, вы по списку числитесь людьми, -
Как гончих, шавок, мосек, полукровок,
Борзых легавых и волчков, всех скопом
Зовут собаками. Но роспись цен
Их делит на проворных, смирных, умных,
Сторожевых, охотничьих, по свойствам,
Которыми богатая природа их наделила,
Так что есть у каждой свой чин, хоть в общем между ними различья нет;
Вот так же и с людьми.