Александра Лисина. Право сильнейшего. Книга 1

Неважно, какой у тебя пол, сколько исполнилось лет и чем ты занят по жизни. Если не умеешь терпеть боль и справляться с эмоциями — все, для учителя ты не существуешь. Если умеешь, но желаешь учиться дальше — пожалуйста, пробуй и рискуй. Справишься с тем, что для тебя уготовили — гордись и получай заслуженные бонусы. Не справишься — не вздумай больше считать себя воином. Вот она — философия коренных скаронов во всей своей красе. Никаких премудростей, никаких словесных выкрутасов: только факты.

0.00

Другие цитаты по теме

Так странно. Так необычно отыскивать удивительное в самых простых и ставших обыденными вещах. Ведь вроде каждый день видишь это великолепное зрелище. Каждый вечер бросаешь рассеянный взгляд наверх, чтобы определиться со временем. Но лишь изредка можешь там задержаться, сполна насладиться этой неповторимой картиной и неожиданно осознать, что стал свидетелем настоящего чуда.

Форма — ничто, суть — все. Ничто не имеет значения, кроме истины и цели. Однажды ты сказал, что готов ради этого на все. И еще ты сказал: «Когда проживешь половину жизни в надежде, что когда-нибудь достигнешь цели, потом вдруг поймешь, что у тебя просто не хватает сил, чтобы ее достичь, а после этого тебя неожиданно касается порыв истинного вдохновения... трудно устоять от соблазна ему поддаться. И нелегко пережить падение, если его крылья не удержат тебя на весу».

Выглядело это примерно так:

— ... вот скажи, Бер, что ты думаешь насчет... ну-ка убрал ложку ото рта!

— Прости, я задумался.

— Так вот, что ты думаешь... я сказала: убрал ложку!!

— Прости. Я снова задумался.

— Бер!! Ты его съел!!!

— Э... ну... я случайно.

— ОПЯТЬ?!!

— Ну да. Он же вкусный...

Насчет злобности, так это — чистой воды вранье. Я — белый, мягкий и пушистый... просто сейчас болею и оттого временно стал сердитым, вредным и колючим.

Знаешь, это очень заманчиво — внезапно одеться во все белое, поднять над головой яркое знамя победы, гордо выпятить грудь и провозгласить себя новым мессией. Так заманчиво, что даже страшно. Но, к сожалению, цвет знамени еще не означает чистоту помыслов, а уродливая физиономия вовсе не говорит о том, что ее обладатель — форменный мерзавец. К несчастью, жизнь не бывает черно-белой, Риа. В ней нет только хороших и только плохих. На самом деле, в ней крайне редко встречаются законченные злодеи и почти святые. В каждом можно найти и то, и другое. Конечно, мы стремимся стать лучше, стараемся сдерживать своих демонов, боремся с ними, упорно движемся вперед. Мы словно бы всю жизнь идем по лезвию ножа. Между Светом и Тьмой. Между хорошим и плохим. Между Айдом и Алларом. Это как... качели, Риа. Как смертельно опасный трюк, исполняемый на краю пропасти. Один неверный шаг, и ты скатишься в какую-то одну сторону. Или вознесешься, или же снова упадешь.

— Тебе больше нечего сказать? — с изрядной прохладой осведомился Его Величество.

— Вообще-то… есть, — я с долей сожаления посмотрела на свои ноги, где на правой пятке прилип нехилый такой комок грязи, и дернула ногой. — Я думаю, что вам живется весьма нелегко. Тащить на себе такую тяжесть…

Блин. Не отцепляется.

— Толкая ее, как тяжелое бревно…

Вот сволочь! Намертво прилипла!

— Пихая вперед, ругаясь на дураков, которые бесконечно мешаются под ногами…

Нет, ну надо, какая зараза! И где я успела так извозиться?!

— Потея, сдирая в кровь руки…

Уф! Я, наконец, с раздражением отряхнула каблук и придирчиво изучила второй сапог. Но он, слава богу, оказался в порядке.

— …и все для того, чтобы неудобная, неподъемная и неповоротливая махина под названием «государство» хоть немного, но сдвинулась с места. Хоть чуть-чуть, но стала лучше. Медленно, постепенно, мучительно долго. Ведь у вас, если подумать, адская работа. И неблагодарная, к тому же: держать на себе небосвод очень трудно. Особенно, если стоишь на вершине совсем один, устало утираешь пот со лба, проклинаешь все на свете, но все же стоишь, держишь… просто потому, что больше некому отдать эту трудную ношу. И при этом каждый миг понимаешь, что тебе не только никто не поможет, но еще, что особенно грустно, даже не поймет…

Ошибки совершают все, — сказал мне тогда Ас. — И каждый за свою жизнь хотя бы раз ошибался. Ты пока еще учишься, сестра. И учишься хорошо. Но ты не должна забывать, что мастер — это не тот человек, который совсем не умеет ошибаться. Мастер — это тот, кто умеет вовремя остановиться и исправить последствия своих ошибок.

Не сомневайся, нанося смертельный удар. Но задумайся о причинах, приведших к тебе непримиримого врага.

Лин неохотно скосил глаза.

— Все равно он гадкий!

— Зато смелый.

— И мерзкий!

— Но любящий.

— Он подлый!

— Просто верный, Лин, — я так же ласково погладила негодующего демона по холке. — А за верность нельзя наказывать. Особенно, такого маленькое, упрямое, но очень преданное существо. Да и человека без помощи не оставишь, что бы он ни натворил в прошлом. Ты ведь сам как-то говорил, что каждый из нас хотя бы раз в жизни ошибался. И сам утверждал, что только так можно чему-то по-настоящему научиться. Ведь раскаяние порой значит гораздо больше, чем праведность. А желание исправить ошибку ценится не меньше, чем абсолютная безгрешность. Поэтому хватит дуться. Дай ему шанс. А теперь посмотри на меня и пожалуйста... я очень тебя прошу... помоги.

Порой, чтобы узреть истину, не нужно быть гением или провидцем. Достаточно просто подойти к зеркалу и снять с себя карнавальную маску.