Эрик-Эмманюэль Шмитт. Распутник

Другие цитаты по теме

Дурак говорит не то, что он думает, а то, что хочет думать. Он вещает.

Будь легче, Баронне. Позволь своему разуму пораспутничать, как ему хочется. Засыпай с одной, просыпайся с другой — я имею в виду идеи, — покидай одну ради другой, ухаживай за всеми, не привязываясь ни к одной. Мысли — это женщины, Баронне, ими дышат, за ними бегают, от них хмелеют, а затем желание вдруг делает зигзаг, и мы отправляемся искать в другую сторону. Философия — это случайная связь, её ни в коем случае нельзя принимать за большую любовь. Побольше лёгкости, дружок Баронне, мысль должна быть не тяжелее пера. Разве мужчина когда-нибудь обладает женщиной? Разве человек когда-нибудь владеет истиной?

— Я думал, философ — это тот, кто высказывает идеи.

— Совершенно верно. Но при этом у философа столько разных идей...

— Но философ должен остановиться на одной из них и верить в неё.

— Нет, так делает не философ, а дурак.

Вы, мужчины, когда вы раздеты, лжете гораздо меньше.

Ах, эти любовные обещания! Так и вижу эту первую клятву, которую дают друг другу два существа из плоти и крови... Все преходяще в них самих и вокруг них, — а они дают друг другу вечные клятвы, полагая свои сердца неподвластными никаким превратностям.

У вас когда-нибудь кружилась голова от высоты? Вызывает страх не пустота, нет, мы боимся притяжения этой пустоты, боимся внезапного желания прыгнуть.

Никогда ничего никто не говорит, потому что все постоянно только болтают.

Никогда ничего никто не говорит, потому что все постоянно только болтают.

Мы сидели как-то с Сергеем Федоровичем Бондарчуком, и он мне сказал: «Самое большая тайна — это зачатие человека...» и я запомнил это. И думаю, да... Дело всё в том, что люди, наука, мы можем объяснить — как... Как взлетает самолёт, как появляется человек, в чём выражается любовь... Но мы не можем объяснить — почему?... Мы не можем объяснить ничего! Почему это происходит?... Потому что это нам не дано.

Но когда твой номер молчит,

Я беседую мысленно только с тобой,

И никто нас не разъединит.