В литературной периодике
отыщешь явную муру
и понимаешь: глупость вроде как,
но пальцы тянутся к перу,
перо к бумаге...
Есть мгновения,
когда, избегнув суеты,
вдруг ощущаешь приближение
неоспоримой правоты.
В литературной периодике
отыщешь явную муру
и понимаешь: глупость вроде как,
но пальцы тянутся к перу,
перо к бумаге...
Есть мгновения,
когда, избегнув суеты,
вдруг ощущаешь приближение
неоспоримой правоты.
Жизнь даже не прошла, а пролетела,
крылом задела...
Но не в этом суть.
Писалось много, а теперь чуть-чуть.
И я подозреваю, в чём тут дело -
мне прошлое мусолить надоело,
Мне в будущее страшно заглянуть.
На слово длинношеее в конце пришлось три «е», -
Укоротить поэта! — вывод ясен, -
И нож в него! — но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен!
Две школы — женская, мужская.
Две школы — проза и стихи.
Зачем их разлучать? Не знаю.
Я пел хоралы и хиты.
Классификатор скрупулезный,
поди попробуй разними -
стихами были или прозой
поэтом прожитые дни.
Если читатель ищет в подлинной поэзии «морали», если он ждет от нее пользы или какой-либо функциональности, то напрасно.
Я с нервными расстройствами знаком,
Как многие из нас — не понаслышке,
Поэтому врезается штыком
Лихое слово в записные книжки.
Есть в этом правда и немного лжи,
Но вряд ли я кого-то объегорил.
Забил я до отказа стеллажи
Пластами сумасшедших аллегорий.
И даже если связан по рукам,
А к щиколоткам прицепили гири,
Вы даже не надейтесь: не отдам
Свои баллады о любви и мире!
И фатум мой давно уже почат,
От резонанса треснула коронка.
Поэтов души точно не молчат,
А если и молчат, то очень громко!
Твои глаза не смеют любоваться
свеченьем дня, мерцанием ночей,
пока тоска, отчаянье и рабство
глядят на мир из тысячи очей.
Что есть творчество? Попытка убаюкать жизнь в стихах, попытка жить сквозь певчество и отчество, и в пол строки — разменная тоска.
Слова простые не приходят сразу,
Пока придут — польется пот со лба;
Из них не выдуешь пустую фразу,
Они тебе не медная труба.