У меня здесь только своя правда, только мои понятия о чести, добре и зле. Быть может, потом все эти понятия будут сломлены реалиями внешнего мира. Но сегодня у меня есть моя маленькая религия...
А где ты еще такое увидишь и такое переживешь? Нигде. Где полностью раскроешься во всей своей гнусности и всем своем благородстве? Где познаешь беспросветное отчаяние и научишься радоваться малому? Где найдешь верных товарищей, способных за тебя подставить лицо под удар, и врагов, которых готов будешь убить? Станешь настоящим интернационалистом, ненавидящим уродов любой национальности? Армия расширяет кругозор. Но портит характер.
Смена начинается не с медосмотра, не с изучения инструктажей и приказов и даже не с подписи в журнале заступления. Смена начинается с тихого щелчка контроллера при переводе ручки в «Ход-1», с шипения воздуха, уходящего из тормозных цилиндров.
Надвигается тьма тоннеля, разрезаемая фарами, и — одиночество. Ты остаешься один на один с поездом, с табачным дымом, витающим под потолком кабины.
Сутки длиною в перегон. Тьма — свет, ночь — день. Встречи длиною в секунды. Город живет своей жизнью, мы своей. Ход, тормоз, информатор, двери открыл, информатор, двери закрыл, ход…
Все те же рельсы, те же станции… Лица пассажиров на платформе сливаются в серую полосу. Только как вспышки из толпы прорываются эмоции. Вот кто-то спорит, кто-то ругается, а кто-то настолько заразительно смеется, что самому хочется улыбнуться.
Тоннель — станция, тьма — свет, ночь — день. Каждый перегон — сутки в миниатюре.
Метрополитен – сакральное Подземное Царство. Спускаясь туда, ты каждый раз приносишь жертву (плата за проезд) на алтаре (турникет), по пути слышишь глас ангельский (следующая станция такая-то), а иногда к тебе и сам подземный бог обращается (не держите двери!!!).
В принципе у человека нет права кончать с собой. И бог не велел, да и вообще это выход слабака или безумца. Но случаются частные случаи. Извини за тавтологию, или как это там... Случаются.
Жизнь под землей монотонна. Мы поем песни, чтобы не уснуть, пьем крепкий кофе, чтобы проснуться. Ход — тормоз, тьма — свет. Капли воды, разбиваясь о лобовое стекло, оставляют белесые разводы. Несколько минут солнца на открытом участке. Подставляешь щеку, и солнце гладит тебя нежно, как котенок лапой…
Если не хочешь нажить лишних врагов, никогда с малознакомыми людьми не говори о религии, политике и футболе.
Как сказала одна из наших уборщиц: «Чтобы горожане задумались о чистоте, надо неделю не убирать. Не выгребать вагоны, не чистить станции. И когда с утра люди поедут на работу по щиколотку в дерьме, когда будут поскальзываться на разлитом пиве, когда, придя в офис, обнаружат, что от ботинок пахнет вытошненным салатом… Вот тогда, может быть, что-нибудь и изменится».
Потом вздохнула и добавила: «Может быть…»
Безумно хочется горячего шоколада с шариком мороженого, и нетерпеливое ожидание подмены скрашивает серость перегонов. Шоколад в фаст-фуде, мороженое в палатке. Этот суррогат трудно назвать шоколадом, но ощущение счастья — настоящее. Как мало надо для счастья.
Cлайд с цитатой