Уильям Фолкнер. Когда я умирала

Другие цитаты по теме

Тяжелая жизнь у женщин, верно. У некоторых. Моя мама, скажу, умерла на восьмом десятке. Работала каждый день, в дождь и в вёдро, ни дня не хворала с тех пор, как родила последнего — а потом вроде огляделась вокруг, пошла, взяла ночную рубашку с кружевом, сорок пять лет пролежавшую в сундуке и ненадёванную, надела, легла на кровать, натянула одеяло и глаза закрыла. «Вам теперь за отцом ухаживать.  — сказала.  — Старайтесь. Устала я».

А когда поняла, что у меня есть Кеш, я поняла, что жизнь ужасна и что это – весь ответ. Тогда мне стало понятно, что слова бесполезны; что слова не годятся даже для того, для чего они придуманы. Когда он родился, я поняла, что материнство изобретено кем-то, кому нужно было это слово, потому что тем, у кого есть дети, все равно, есть для этого название или нет. Я поняла, что страх изобретен тем, кто никогда не знал страха, гордость — тем, у кого никогда не было гордости.

Чтобы родить тебя, нужны двое, а чтобы умереть — один. Вот как кончится мир.

Если это наказание, то неправильное. Других дел, что ли, у Господа нет? Должны быть.

Сломанная кость всегда погоду чувствует...

Края бездны сомкнулись, дышать нечем. Стоишь на дне и понимаешь — слишком поздно.

I have lost the will to live

Simply nothing more to give

There is nothing more for me

Need the end to set me free

Люди тратят всю свою жизнь, пытаясь добыть больше, больше и больше денег, стремясь покупать вещи, которые на самом деле им совершенно не нужны. Приносят себя в жертву домам и холодильникам, стиральным машинам, просто машинам, а в конце концов понимают, что жизни-то и не нюхали. Дома со стиральными машинами проживают их век вместо них. Я этого не хочу.

Мы рождаемся тет-а-тет

с одиночеством, с Богом, с миром.

И всю жизнь с темноты на свет

путешествуем, копим силу.

Для чего и зачем? Ведь мир

равнодушен к своим твореньям.

Умираем – опять одни,

будто не было погружений,

страхов, поисков, лиц, сердец,

и эмоций, и чувств, и планов…

За спиной – темнота и лес,

впереди – пелена тумана.

Она ставит корзину в повозку и влезает сама; нога длинно заголилась под натянувшимся платьем: этот рычаг, который переворачивает мир; эта половинка циркуля, которым меряется длина и ширина жизни.