Лучшие всегда сгорают первыми, те же, чье сердце и без того выжжено дотла, могут тлеть долго.
Лучшие всегда сгорают первыми, те же, чье сердце и без того выжжено дотла, могут тлеть долго.
Лучшие всегда сгорают первыми, те же, чье сердце и без того выжжено дотла, могут тлеть долго.
Лучшие всегда сгорают первыми, те же, чье сердце и без того выжжено дотла, могут тлеть долго.
Господень мир, его мы всюду зрим,
И смерть придет, копи или расходуй.
А в нас так мало общего с природой,
В наш подлый век мы заняты иным.
Его ж уж нет! Бедняжка умер рано,
Лет девяти он сверстников оставил.
О, как прекрасна тихая долина,
Где он родился! Вся плющом увита,
Висит со скал над сельской школой церковь.
И если мне случится в летний вечер
Идти через кладбище, я готов
Там целый час стоять с глубокой думой
Над тихою могилой, где он спит.
Я встретил девочку, идя
Дорогой полевой.
«Мне восемь», — молвило дитя
С кудрявой головой.
Одежда жалкая на ней
И диковатый вид.
Но милый взгляд ее очей
Был кроток и открыт.
«А сколько братьев и сестер
В твоей семье, мой свет?»
Бросая удивленный взор,
«Нас семь», — дала ответ.
Со злом договариваться бессмысленно. Его не получится ублажить. Любая сделка окажется заведомо проигрышной. Уступить им — значит, положить начало бесконечной цепочке смертей и страданий.
Она [смерть] всегда пунктуальна и ответственна. Если тикают часики, значит, люди смиренно принимают свою участь.
Зловоние смерти эквивалентно самой смерти. Это — тьма страха, неизвестная сила, крах надежд.