Я встретил девочку, идя
Дорогой полевой.
«Мне восемь», — молвило дитя
С кудрявой головой.
Одежда жалкая на ней
И диковатый вид.
Но милый взгляд ее очей
Был кроток и открыт.
«А сколько братьев и сестер
В твоей семье, мой свет?»
Бросая удивленный взор,
«Нас семь», — дала ответ.
Господень мир, его мы всюду зрим,
И смерть придет, копи или расходуй.
А в нас так мало общего с природой,
В наш подлый век мы заняты иным.
Его ж уж нет! Бедняжка умер рано,
Лет девяти он сверстников оставил.
О, как прекрасна тихая долина,
Где он родился! Вся плющом увита,
Висит со скал над сельской школой церковь.
И если мне случится в летний вечер
Идти через кладбище, я готов
Там целый час стоять с глубокой думой
Над тихою могилой, где он спит.
перед тем, как меня не станет.
перед тем, как меня не станет — по берегу бы пройти,
обнимая руками море, избавляясь от памяти.
умываясь холодной солью, из дурмана скрутить петлю.
мне так долго хотелось на волю. помоги мне, я мало сплю.
перед тем, как меня не станет — не ругай меня, отпусти
мне не нужно тревожных прощаний, и ни в горе, ни в радости.
мне не нужно твоих обещаний. обещают всегда от боли.
я не знаю, как это случится: может, радостно, может, с воем.
перед тем, как меня не станет, не пройдет и трети зимы,
не хотелось бы пошлой драмы, не хотелось бы линий прямых,
не хотелось бы мессы органной, каждый звук — это сильный шок.
перед тем, как меня не станет, ты увидишь, что всё хорошо.
Бог жалует тяжкой смертью тех, кого препаче любит. Я вот тоже хочу в муках умереть. Может, мне за то грехи простятся. Много их было...
Выбор невелик. Можно окружить себя болью или избегать ее, и пусть она тебя найдет, когда ты пытаешься заняться другими вещами.
Она удивлялась временами, почему слова: Но он ведь умрет — значили так мало для них, а слова: Но он не государственный служащий — значили так мало для нее, и почему это так трудно было объяснить.
Чёрная птичка над миром летает,
Так заунывно поет…
Кто услыхал, обо всём забывает;
Кто услыхал, безутешно страдает,
Счастья больше не ждёт.
В чёрную полночь присядет порою
Смерти на палец она отдохнуть;
Смерть её гладит костлявой рукою:
«Будь, моя птичка, послушной такою»…
Птичка вспорхнёт, продолжая свой путь.
Я слышал, как люди машинально повторяли похоронные слова, как будто и им не предстояло в своё время играть роль в подобной же сцене, как будто и они не должны были умереть. Но я был далёк от того, чтобы презирать эти обряды. Есть ли хоть один обряд, который человек в своём невежестве мог назвать бесполезным? Они возвращали спокойствие Элеоноре, они помогали ей перейти ту страшную грань, к которой мы все приближаемся, и ощущение которой никто из нас не мог предвидеть. Я удивляюсь не тому, что человеку нужна религия. Меня удивляет то, что он считает себя всегда достаточно сильным, чтобы сметь отбрасывать религию. Мне кажется, что его слабость должна была бы побуждать его признавать их все. В окружающей нас густой ночи есть ли хоть один луч света, который мы могли бы оттолкнуть? Среди увлекающего нас потока есть ли хоть одна ветка, за которую мы могли бы не ухватиться?
Что-то внутри него умерло в тот день. Его разум не выдержал, когда он наблюдал за смертью того человека.
Cлайд с цитатой