Эмоции журналиста говорят иногда красноречивей слов.
Это, конечно, не пропаганда, это чистая журналистика.
Эмоции журналиста говорят иногда красноречивей слов.
Ноль, ноль эмоций, бэби, чётко мимо цели.
Это — анестезия.
Соль, пот, кровь и слёзы в максимальных дозах.
Знаешь, как зацепить меня?
Эй! Затяни потуже, мне не будет хуже,
Я должен ощущать, синяки по коже.
Мы с тобой похожи.
Знаешь, чем меня можно взять?
Единственный банк, в который можно вкладывать все сбережения, — воспоминания. Этот банк никогда не прогорит.
Чем более неприглядны эмоции, тем более ярким сиянием они обладают. Даже если чувства уродливы, когда они принимают некую форму, есть возможность оглянуться назад и подумать о них позже. Любовь не такая. Она гораздо чище и правдивее, излучает свет, и у неё не может быть формы. Любовь чиста, поэтому у неё нет формы. Безграничный свет, способный охватить всё. И человек редко может узреть подобные вещи.
— Определение эмоций.
— Ну сам знаешь, чувства и всё такое.
— Определение чувств.
— Это когда что-то чувствуешь, например, боль.
— Определение боли.
— Ладно, сейчас покажу. *щипает Дарвина* Дарвин, опиши, что ты чувствуешь.
— Это ужасно!
— Да-да, конечно. Нельзя ли поточнее?
— Я чувствую... Я чувствую себя вот так. *щипает Гамбола*
— О... От этого я плачу...
— Но когда ты плачешь, я тоже плачу.
— *плача* Прости меня, друг! Я не хотел тебя обидеть!
— И я не хотел, сам не знаю, что на меня нашло!
*оба плачут*
— Вот это, Боберт, и называется эмоции, понимаешь?
Странные существа эти журналисты. Они должны быть невероятно высокого мнения о себе, чтобы оставаться способными делать свою работу.
Речь без красноречия может быть некрасива, но вполне достаточно, если она будет украшена правдой. Чем речь лгуна краснее, тем его мерзость становится яснее. Правдивый, хотя его речь и будет бесцеремонной, не станет сожалеть о простоте своих выражений. Роза и в рваной одежде красива, жемчужина в безобразной раковине прекрасна.