— Минутку... А что, в Канаде нет американского сыра?
— Есть, но он называется «Плавленный сыр».
— А на вкус такое же дерьмо?
— Да. В целом, да.
— Минутку... А что, в Канаде нет американского сыра?
— Есть, но он называется «Плавленный сыр».
— А на вкус такое же дерьмо?
— Да. В целом, да.
— Какого чёрта?! Ты дашь ей денег? Я ведь сказала «нет»!
— Дети всегда идут ко мне после того, как ты скажешь «нет».
— Почему я всегда плохая? Побыл бы ты хоть раз плохим!
— Кук, мы встретились, когда я грабил винную лавку твоего отца! Я всегда был плохим.
— Какого чёрта?! Ты дашь ей денег? Я ведь сказала «нет»!
— Дети всегда идут ко мне после того, как ты скажешь «нет».
— Почему я всегда плохая? Побыл бы ты хоть раз плохим!
— Кук, мы встретились, когда я грабил винную лавку твоего отца! Я всегда был плохим.
Суп из орхидей был столь же прекрасен на вид, сколь и пресен на вкус. Налюбовавшись им вволю, делать с ним было больше нечего.
Когда думаешь об еде, то на душе становится легче, и Тетка стала думать о том, как она сегодня украла у Федора Тимофеича куриную лапку и спрятала ее в гостиной между шкафом и стеной, где очень много паутины и пыли. Не мешало бы теперь пойти и посмотреть: цела эта лапка или нет? Очень может быть, что хозяин нашел ее и скушал.
— Между прочим, в ней (в пасте) крокодильи яички. Очень питательно.
— А я и не знал, что у крокодилов есть яички, — сказал профессор самых современных рун.
— Больше нет, — заметил слугобраз Шноббс.
Я должна бежать на заседание клуба противников ветчины. Сегодня боремся против ветчины на железной дороге.
— Может, пойдем в другое место?
— А ты поесть не хочешь?
— Хочу, но здесь же цены сумасшедшие.
— Да, знаю, поэтому я принес сэндвичи.
— Эээ... нельзя со своей едой...
— А себе что-нибудь выбрали?
— Не-а, — печально сказала Полина. — Пива Тед не нашёл, а шоколад весь белый.
— Я думал, ты и белый любишь.
— Люблю. Когда он такой с самого начала, а не по жизненным обстоятельствам.
— У вас случайно колбасы с собой нет?
— Есть, только докторская.
— Была докторская, стала — любительская.