Уж близок день, прошел короткий сон –
И, в доме тишине не нарушая,
Неслышно выхожу из двери на балкон
И тихо светлого восхода ожидаю...
Уж близок день, прошел короткий сон –
И, в доме тишине не нарушая,
Неслышно выхожу из двери на балкон
И тихо светлого восхода ожидаю...
Когда, упившись славой допьяна,
в пиру умолкнут барды и поэты,
и я взойду, как поздняя луна,
не видимая в зареве рассвета.
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
Расколдована тишина
С самым первым лучом рассвета,
Значит, кончилось время сна,
Все цветы ждут слова привета.
Я буду тишиной и ждать тебя. Однажды ты придешь ко мне. Рано или поздно все настигают себя настоящих. Тишину ищут, глубоко и осторожно, нуждаясь в ней еще сильнее, чем в любви...
... поэтому неправильно говорить, будто я познал слова «я люблю тебя», я познал лишь тишину ожидания, которую должны были нарушить мои слова «я люблю тебя», только это я познал, ничего другого.
Вернувшись домой путешественник
чистит свои сапоги
в глазах его ещё рябит от крови пейзажей
а пыльные пальцы листают книгу
букет рассыпающихся впечатлений
поневоле завязанный на скорую руку
уже лишен былого восторга
Бьющий из-под земли
скромный и тихий источник
наполняет кувшин забвенья
пушка гремит вдалеке и эхо
склоняется над колодцем уха
пытаясь понять глубину тишины
Вернувшись домой путешественник
умывает руки
зажигает погасшую трубку
и протягивает оба запястья будущему
которое надевает на них кандалы тишины
Вчера утром вернулся Кшиштоф. Странное он выбрал время. И тут же потопал класть плитку. Это тоже меня несколько озадачило, поэтому я остановила его и напомнила, что у нас сегодня Новый год и что по случаю праздника хотя бы плитку не кладут, а он ответил, что еще как кладут, у них в Польше это обычное дело, но я ему не поверила и пригласила его в ресторан Холменколлена, заказала вина, поблагодарила за подарок, призналась, что такой красивой музыки не слышала уже очень давно, и он тут же, едва сдерживая слезы, рассказал, что его девушка нашла себе другого, а как он думал, спросила я, он весь год торчит в Норвегии, таковы женщины, сказала я, и что за самонадеянность такая, считать, что ты можешь годами отсутствовать, спать на полу с пепельницей чуть не под подушкой, а она должна изводиться где-то там в польской глубинке и ждать как дура набитая.
Мне нравится, когда мужчины в отчаянии и плачут.
Гнев вызывала эта война, которая тянется слишком уж долго, так долго, что генералы просто права не имеют расхаживать без высшего ордена на шее.