Почему я здесь? Почему мы существуем? В чем мое предназначение? Прекрати задавать вопросы, на которые никогда не получишь ответов.
Суть и подлинный смысл открываются не тому, кто смотрит, а тому, кто умеет видеть.
Почему я здесь? Почему мы существуем? В чем мое предназначение? Прекрати задавать вопросы, на которые никогда не получишь ответов.
Все вопросы, сколько их ни есть — вопросы бытия, Макалаурэ. Даже свою песню ты создал в образах бытия, потому что представить небытие таким, каким оно есть, а верней — таким, каким его нет — и тебе не под силу.
Что такое «смысл»? Тут хитрая штука. Вообще-то смысла никакого нет. Это фантом. Но хитрость тут вот в чем. Вот смотрите, я произношу одну и ту же фразу: «Часы упали», — но произношу в двух ситуациях с двумя совершенно разными смыслами: «Часы упали» и «Часы упали». Я просто поменял акцент, но это соответствует двум принципиально разным ситуациям.
А теперь представьте себе такое устройство. Я из своего сознания направляю лучик, сопоставляю: одно, другое, третье — все время вытягиваю информацию и тащу к себе. А к этому лучику привязана кисточка с черной краской. И когда я «стрельнул» этим лучиком, кисточка оставила след. Я перескочил на другое — кисточка опять оставила след. Я вернулся назад — кисточка опять оставила след. Таким образом, после этой самой кисточки остается своего рода сетка. Теперь мы смотрим на сетку и говорим, что вот это и есть смысл. Значит, смысл — это особое структурное, как бы остановленное, представление процесса понимания.
Для того чтобы понять что-то по-настоящему, нужно все время переводить это в действие. Только тогда, когда человек начинает действовать, он начинает выяснять, адекватно или неадекватно он понял. Потому что в понимании самом по себе нет различия между правильным и неправильным, это различие определяется действием. Действие есть критерий правильности понимания.
Забавно выглядит критика без критических замечаний, но с обсуждением чего угодно, кроме темы.
Нам нельзя позволить себе сделать ошибку, допущенную судом донацистской Германии. Нам нельзя позволить себе проглядеть действительную власть и действительный смысл слов и то значение, которое им реально придают.
Весь смысл религии заключается в том, чтобы иметь возможность объяснить необъяснимое.
Лучшие, самые красивые, возвышенные слова сейчас до того скомпрометированы газетами и ремесленниками, столько от них пыли, плевков и ржавчины, что — сколько надо думать и чувствовать, чтобы эти слова употреблять в их высшем назначении.
— То есть ты не веришь в судьбу или что-то такое?
— Не, это лишь слова, используемые людьми, чтобы объяснить ужасные вещи, которые они, вероятно, могли предотвратить.
Если мы не более, чем кучка исполнителей, играющей в чьей-то пьесе, то все мерзкие решения уже приняты за нас.
Что до меня, я думаю, люди должны нести ответственность за свои ошибки.