Там, где волны бушуют,
Непрочные лодки губя,
Верю я, что драконы
Не смогут осилить тебя.
Там, где волны бушуют,
Непрочные лодки губя,
Верю я, что драконы
Не смогут осилить тебя.
Там, где волны бушуют,
Непрочные лодки губя,
Верю я, что драконы
Не смогут осилить тебя.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
Солнечный зайчик взломал потолок.
Закатился камешек на гору.
Пряная косточка свежего горя
Верно и яростно канула
В янтарную лету заслуженного долголетия.
Знаю,
каждый за женщину платит.
Ничего,
если пока
тебя вместо шика парижских платьев
одену в дым табака.
Похожая история случалась, и не раз,
И каждого из нас вёл за собой ветер морской,
И парусами полными качались облака,
Там, где встает заря, мы бросим якоря!
Когда он спросил её, почему она плачет, она прикусила губу и сказала, что «со счастливыми женщинами такое иногда случается».
И низко над садом, колыхнув вершины темных древесных холмов, проносится судорожный, печальный вздох: это умер день.
– Жантий, ты знаешь, когда я тебя полюбил?
– В тот вечер, когда предложил подвезти меня до дома.
– Нет, с самого первого дня. Было шесть часов утра, и твоя стажировка только начиналась. Я заказал омлет, а мне принесли глазунью. Я хотел бекон, а мне подали окорок. (...) Когда я встал, ты испугалась, как газель, почуявшая запах льва, и прошептала: «Господин, я сегодня первый день на стажировке. Надеюсь, вы меня простите. Я перечитала заказы. Вы хотели бекон и омлет. Почему вы ничего не сказали? Спасибо». Ты говорила, не поднимая глаз. Ты так искренне раскаивалась и так стеснялась, ужасно стеснялась. Я ничего не сказал. Я был парализован твоей красотой, твоя честность меня восхищала. С этого момента я стал присматриваться к тебе. Я знал твой график работы. Когда ты приносила мне пиво, я благодарил тебя, и теперь уже я трепетал.
– А я, когда я тебя полюбила?
– После того случая с фальшивым парижанином, который заказал тебе чай.
– Нет, с первого дня стажировки. Когда поняла, что есть кто-то, для кого я важнее моих ошибок.
– Зачем же мы так долго ждали?
– Не знаю, но я ни о чем не жалею.
Много больше, чем волшебная лавка для рядового мечтателя из семейства литературных героев, никак не меньше, чем винный погреб для алкоголика — вот чем была для меня библиотека.