Я сетую на то, что колода плохо перемешана, лишь до тех пор, пока не придет хорошая карта.
А ты азартен, Парамоша!
Я сетую на то, что колода плохо перемешана, лишь до тех пор, пока не придет хорошая карта.
А ты азартен, Парамоша!
Как несовершенна жизнь! Когда у меня на руках все карты — она внезапно решает играть в шахматы!
Победа! Я благоразумный игрок и знаю, когда нужно остановиться, — никогда.
Короли не жульничают, они приспосабливаются.
Это ведь не какая-то игра, где я мог бы перезагрузиться и попробовать изменить выбор.
Когда два картежника играют в шахматы — они все равно играют в карты.
Эта игра слишком простая. В любом случае, я больше привык играть в трёхмерные шахматы.
— Отдел долгосрочного прогнозирования, к хозяину!
— Позолоти ручку, красавец ты мой ненаглядный. Всю правду скажу: что было, что будет, чем сердце твоё успокоится, золотой ты мой. Болит у тебя душа за бубнового короля. А рядом с ним ещё трефовый король и совсем маленький королевич. И ждёт их дальняя дорога с большими загадками и отгадками. А тебе, красавец ты мой ненаглядный, выпадают пустые хлопоты при пиковом интересе. Позолоти ручку!
— Расшифруйте этот бред!
Под костюмом бьётся сердце, которое всегда принадлежало картам.
— Лоренцо Родригес, кличка Звей-ло. Тренировался у меня играть в баскетбол, пока не связался с бандой. Он был хорош, но пришлось его отстранить перед чемпионатом.
— Ты отстранил ребенка перед чемпионатом?
— Да, этот засранец назвал меня далдоном.
— Вы хоть выиграли?
— Нет, конечно. Он был нашим лучшим игроком. Продули с треском. Но зато я дал четко понять, что в слове «команда» нет буквы «я».
— Но далдон в ней точно был.