... я мог бы уничтожить себя, покончить с существованием, не предлагавшим, казалось, ничего, кроме нелепых страданий и унижения.
... Жить — мой долг. Я должен нести свою ношу гордо.
... я мог бы уничтожить себя, покончить с существованием, не предлагавшим, казалось, ничего, кроме нелепых страданий и унижения.
... Жить — мой долг. Я должен нести свою ношу гордо.
Кончая самоубийством, я уничтожаю лишь половину самого себя.
Он смертельно ненавидел этих глупых, заурядных, не одобряющих его людишек, не позволяющих ему делать то, что он хочет. «Настанет день, и я смогу все делать по-своему, — говорил он себе. — И если какой-нибудь сукин сын вздумает до меня ***ываться, его выловят потом из реки».
Я не пыталась покончить жизнь самоубийством, я просто запила аспирин водкой.
Мне просто хочется быть счастливой. Страдания бесконечны. Одни проводил, следующие — появляются. Нам выбирать: жить, сражаясь с ними, или жить, не обращая на них внимания. Конечно, абсолютного избавления не будет — зато возможно изменить отношение к печали.
Я говорю, что этот мир не настолько прекрасен, чтобы оставаться в нем и страдать.
Как мало надо для того, чтобы наконец избавиться от страданий, — от всех страданий, которые у него когда-либо были и которые еще будут, — как просто избавиться от них раз и навсегда. Он сунул руки в карманы и глубоко вдохнул. Это так просто. Один прыжок — и все, конец.
Я уже настрадался так, что больше страдать просто не способен.
Он состарился, не ощутив вкуса жизни — точно кусок мяса, так и сгнивший на полке кладовой.
Я не самоубийца, просто у меня самоубийственный образ жизни