Тилль Линдеманн

Все хорошее в моей голове возникает в деревне. У меня есть квартира в Берлине, но порой Берлин меня изнуряет. Так что я часто живу в своей деревне, севернее, между Шверином и Висмаром. Многие мои друзья, которые здесь с нами в туре, тоже живут там. Моего отца уже давно нет. Но моя мать живет там. Моя дочь Нелле со своим сыном, малышом Фритцем, часто там бывает. Все мы — большая семья. Я рыбачу. Охочусь. Смотрю, не отрываясь, на озеро. Ночами я сплю в лесу и прислушиваюсь. Я слушаю природу. То, что ты слышишь в лесу, – восхитительно. Это — звуки неописуемой красоты. Я ненавижу шум. Я ненавижу болтовню. Я выставляю себя напоказ, и это напоминает чистый мазохизм. После этого мне нужно себя защитить. Шум сводит с ума. Из-за него умирают.

7.00

Другие цитаты по теме

Ничего оригинального нет. Крадите все, что вдохновляет вас или дает пищу воображению. Хватайте старые фильмы, новые фильмы, музыку, книги, картины, фотографии, стихи, сны, случайные разговоры, архитектуру, мосты, дорожные знаки, деревья, облака, воду, свет и тени. Для грабежа выбирайте только то, что трогает напрямик вашу душу. Если вы будете делать именно так, ваши работы (и кражи) будут аутентичными.

Аутентичность не ценна; оргинальности не существует. Не нужно даже беспокоится сокрытием кражи – празднуйте ее, если она вам удалась. В любом случае, помните что сказал Жан-Люк Годар: «Не важно, откуда вы берете, важно — куда».

Искусство требует большой волевой целеустремленности и упорства в достижении цели. Художник должен бояться всякого легкого успеха, должен строго относиться к себе и никогда не довольствоваться приблизительностью в исполнении поставленных задач. Уже в те годы я стремился всегда добиваться большего, никогда не удовлетворяясь достигнутыми результатами.

В искусстве, как и в любви, прежде всего нужно быть откровенным.

…Искусство — любое искусство — способно приостановить внутреннее кровотечение меланхолии.

Я, увы, слишком хорошо знаю это на своем опыте – когда я была школьницей, я мечтала писать стихи и учила наизусть чудовищное число разных поэтов и поэтов на трех языках. А надо было избегать стихов и читать хорошую прозу. Это я поняла уже потом, когда стала искусствоведом.

Наркотики – это очки, которые надевает слабый человек, боящийся смотреть в глаза жизненным трудностям. Я пропагандирую силу, а не слабость.

— Жалуются на тебя, Анатолий.

— Кто?

— Соседи. Насчёт шумов. Магнитофон у тебя больно зычный.

— Интеллигентные люди должны ценить искусство.

— Так искусству, согласно постановлению Горсовета, можно заниматься до 23 часов, а потом конец всякому искусству.

Оно ведь не легко — куда-нибудь влезть. Влезть-то сумеет каждый, но вылезть — в этом и заключается настоящее военное искусство. Когда человек куда-нибудь лезет, он должен знать, что вокруг происходит, чтобы не сесть в лужу, называемую катастрофой.

Год назад я встретил человека, которому изменила удача. И я подумал, что смогу ему помочь, только я не знал чем. Да, мой друг мистер Натаниэль Эйерс теперь ночует в приюте, у него есть ключ, у него есть постель, но его психическое здоровье так же непредсказуемо, как в день нашей встречи. Многие говорят мне, что я помог ему. Я знаю, что врачи-психиатры считают, что самая обыкновенная дружба способна изменить химические процессы в мозге, открыть для больного новую жизнь. Я не знаю, что ждет мистера Эйерса. Может быть, наша дружба помогла ему, а может, и нет. Однако я знаю, что случилось со мной. Общаясь с мистером Эйерсом, я стал свидетелем его мужества, его смирения, его веры в силу искусства. Я узнал, как важно не предавать свою веру, держаться за нее, а самое главное, не терять надежду, что вера спасет тебя.